Ужасное чувство слабости и безысходности моего положения накрывают болезненной волной. Непрошеная слеза, влага, которой, казалось, во мне не осталось за столько лет, сползает по щеке. Он снова делает это. Он снова король положения. Касаюсь лбом прохладного дерева и делаю глубокий вдох, чтобы собраться. Нужно прекратить все это. Сейчас же. Сиюминутно.

Но в этот момент в меня погружаются длинные пальцы. Я выгибаюсь от остроты ощущений.

— Охрененно узкая, — хрипит он.

Вдруг всего становится слишком много: его пальцев, его запаха, голоса, жара, боли, гнева, желания. Меня трясет от бессилия перед моментом. Я хочу его, ужасно хочу, вопреки ненависти, своему плану, здравому смыслу. Только один раз. Всего один раз снова почувствовать это.

И я сдаюсь. Отпускаю себя, расслабляюсь в мужских руках. Он чувствует это. Вынимает из меня пальцы, шуршит фольгированный пакетиком и наступает та самая бесконечная секунда "до". Я жду боли, слишком давно все это было в последний раз, но вместо этого…

Дверь кабинета с грохотом открывается.

— Яковлев, я без прелюдии! — звучит разрывное до того, как вошедший может оценить ситуацию в кабинете.

— Вышел вон! — орет мужчина за моей спиной.

Боже, спасибо, спасибо тебе. Я рывком распрямляюсь над столом, пока дверь закрывается с той стороны. Дрожащими руками тянусь к спущенному белью, но мужские руки останавливают меня, прижимаясь сзади.

— Он не войдёт, а долго это не продлится, — шепчет он мне в затылок, снова пробираясь пальцами вниз. — Я так хочу тебя.

Вырываюсь из его цепких рук и делаю шаг в сторону. Подтягиваю белье, опускаю задранную юбку. Александр стоит напротив с совершенно охреневшим лицом и покачивающимся членом наперевес. О, да, я вижу, как он меня хочет. А ещё ситуацию в целом и картину, которую застал Руслан минутой ранее. Нет, этому не бывать.

— Я, пожалуй, пойду.

Возвращаю на лицо холодную маску. Это не трудно, потому что ощущаю себя так, словно резко протрезвела после недельного запоя. Делаю нетвердые шаги к выходу, когда в спину мне летит:

— Шесть тридцать на парковке.

Самоуверенный мудак. Мысленно посылаю ему жирный фак, хлопая дверью.

Че караулит под дверью с совершенно бесстрастным выражением лица.

— Быстро вы. Думал, Яковлев способен на большее, — скучающе тянет он.

— Хочешь с ним посоревноваться? — зло улыбаюсь я.

По лицу Руслана пробегает какая-то тень, но расслабленной позы он не меняет. Ещё один идеальный подонок, умеет держать марку.

Не дожидаясь очередного саркастического выпада, направляюсь к лифту. Спускаюсь на свой этаж и забираю сумку. Эта временная стажировка в "Peshkov Group" очень вовремя. Мне нужно собраться с мыслями и вернуться к четко намеченному плану. Я близко, очень близко, и если правильно разыграть сегодняшнюю карту, вполне могу покончить с ним еще до конца этой недели.

Да. Я снова в строю, а временное помутнение спишем на нервный срыв.

Сжимаю в кармане драгоценные запонки. Они дороги не своей ценой, а ценностью, которую я в них вложила. Вместе с ними я вручила мудаку и свое сердце, а он…

Зачем он их носит?

— Никогда раньше не замечал твоей тяги к эксгибиционизму, — Рус входит в кабинет, едва я успеваю упаковаться и перевести дыхание.

Член все еще стоит шлагбаумом, болезненно упираясь в ширинку. Тело потряхивает от накопленного напряжения, которому не дали выход. Черт, этот вид сзади будет преследовать меня ночами. То, что девчонка была на все готова прямо здесь, на столе, посреди рабочего дня — просто дико меня завело. Увело в такие дебри желания, что перекрыло все прочие мысли и чувства. Как пилюля от депрессии, хочется закинуться ей ещё, чтобы не выходить из этого состояния. Но суровая реальность в виде бывшего друга маячит в дверях. Сорвал мне жесткий сеанс психотерапии, мудак.

— Зато ты верен себе: пытаешься влезть без смазки.

— Один — один, — ухмыляется Че, усаживаясь в кресло посетителя.

Застегиваю пуговицы на рубашке, пытаясь совладать с раздражением. Приди он на четверть часа позже, уверен, все бы уже закончилось. Слишком сильно было возбуждение, слишком развратна поза, слишком узкая девчонка… всего слишком. От воспоминаний, как горячо и туго зашли в нее мои пальцы, по позвонкам проходится озноб, оседая в паху, отчего член снова непроизвольно дергается. Че сидит с таким выражением лица, словно увидел, как стартует Аполлон 13: смесь неверия и ужаса.

— Не принимай это на свой счёт, — бросаю бывшему приятелю, пока тянусь к манжетами рубашки.

Так. А где запонки?

— Мы слишком долго не общались, я уже ни в чем не уверен, — стебется Рус.

— Нарываешься, Че, — одариваю его холодным взглядом и подхожу к столу.

Приподнимаю разбросанные бумаги в надежде обнаружить свою пропажу. Откидываю папки с отчетами коммерческого отдела, собираю рассыпанные скрепки, перелопачиваю гребанные стикеры, но тщетно. Запонок нет. Неприятное чувство жжется внутри, словно к грудине приложили раскалённую подкову.

Отодвигаю стул и осматриваю пространство под ногами. Пусто. Мусорная корзина — пусто. Кресло — ничего. Черт. Черт. Черт.

— Очень занимательно наблюдать, как ты мечешься, но я по делу. Оставил гандон в своей пассии?

— Ищу твое чувство самосохранения, — шиплю на придурка. — Переходи к делу.

Закатываю рукава рубашки и сажусь напротив Че. Вернусь к поиску запонок после его ухода с трезвой головой и успокоившимся либидо. Они не могли исчезнуть из кабинета.

— Есть идея устроить промо к открытию нового медицинского центра. Крупский будет перерезать ленточку, детишки радостно разрисовывать крыльцо мелками, а инвесторы жрать дорогой коньяк.

— И?

— Не тупи, Яковлев, для вас это отличный шанс наладить контакты с крупными рыбами. Инвесторы — сплошь бизнесмены с гигантскими корпорациями за плечами. Это отличный шанс для вас зайти с новинкой через верхушку, а не с заднего входа, как это обычно бывает. Кто откажет руководству в обязательном страховании жизни?

— Это предложил Крупский?

— Это предложил его руководитель отдела маркетинга, который не забывает добра.

— Под "добром" ты же не расквашенный нос имеешь ввиду?

— Всего лишь одно очень удачное трудоустройство.

— Да, за это ты меня не благодарил, — откидываюсь в кресле и окидываю приятеля взглядом.

— Видимо, настало время, — Че встречается со мной взглядом и многозначительно молчит. Я вкладываю в это молчание "больше ничего тебе не должен" смысл. — Что ж, открытие назначено на десятое. Подготовь презу и выбери пару мордашек посимпатичнее, будет телевидение. Не гарантирую, что тебя станут слушать, но закрыть этих мордоворотов в одном помещении с бухлом — вполне.