во всем своем естестве и красоте: деревья растут прямо у балконов домов. С балконов на деревья положены шесты – пешеходные мостики для белок. Они там водятся в большом количестве и при нас резво скакали по деревьям и за лакомством на балконы. В городке практически не было тогда автотранспорта. Возле домов – стоянки для велосипедов. Этот транспорт там является главным в теплое время года. А зимой – лыжи.

Мне очень захотелось побывать в деревянном домике, где жил и работал главный организатор Академгородка – академик Михаил Алексеевич Лаврентьев, светлейшая голова Отечества. Своим примером – переехать из Москвы на постоянное место жительства в тайгу, где не было ни одного дома, – он поразил тогда всех своих соратников по науке да, видимо, и самих руководителей ЦК КПСС.

Этот неуемный ученый и блестящий организатор при жизни всегда добивался реальных результатов. Академгородок в Золотой долине – поистине его золотое детище. М.Лаврентьев гордился им как главным делом жизни.

Домик, куда мы вошли, представлял собой небольшой музей, в котором были собраны некоторые предметы, приборы и вещи, которыми пользовался при жизни академик. Впечатление оставил рукотворный плакатик – поздравление академика его аспирантами с юбилеем. Прочитав, я запомнил содержание на всю жизнь.

И в труде, и в радости, и в горе –

Нам пример М.Лаврентьев подает:

И себе не знает он покоя,

Но и нам покоя не дает…

Ученики ласково называли его Дедом. Они не лукавили: было за что.

Побывал я и в университете, где работали наши казанские выпускники. К сожалению, никого не застал на месте – все были в разъездах. Постоял в деканате математического факультета НГУ у таблички:

декан факультета, доктор физико-математических наук, профессор В.Монахов. Наш казанский выпускник – отличник и мастер спорта.

Уезжать из Золотой долины не хотелось. Золотом на солнце горели березы, а над ними голубело бездонное сибирское небо. Я спустился на пустынный пляж Обского водохранилища и там снова подумал о том, как разумно выбрали в свое время место для Академгородка в Сибири. Честь и хвала тем людям, которые с первого колышка столбили большую науку в необъятном крае России! Невольно вспомнились прозорливые слова М.Ломоносова: «Богатство России будет прирастать Сибирью». Дай-то Бог, пусть прибывает.

Зайцева гора

Весь вечер за чаем Петрович делился воспоминаниями о том, как летом 1970 года исполнил давнее желание побывать в Подмосковье – в местах, где довелось воевать его отцу. О встречах с войной на местах былых сражений я и записал его рассказ.

– Отец до войны окончил среднюю школу в селе Акташ Альметьевского района и работал четыре года учителем начальной школы в родном селе. Был призван на фронт в декабре 1941-го. Тогда под Казанью формировалась под командованием генерала – лейтенанта Ю. В. Новосельского 146-я стрелковая дивизия. В ее составе были главным образом уроженцы Татарии. Под знамена дивизии встали 18300 человек. На станцию Казань было подано 18 эшелонов, и войска двинулись в сторону фронта – к Москве. Выжившие ветераны вспоминают, что перемещались по ночам. Дорога на Москву, по которой сейчас ходит фирменный поезд «Татарстан», была в пределах досягаемости немецких бомбардировщиков.

А шел уже март 1942 года. 6 апреля того же года от отца пришла последняя открытка со словами: «Приблизились к фронту». Дальше последовало молчание, которое длится по сей день.

Я делал запрос в Архив Минобороны, встречался с ветеранами, служившими в этой дивизии, прочитал книги А.А.Лесина «Была война», М.Д.Максимцова «Дорогами мужества». Узнал многое о войне, о битве на подступах к Москве, о военной судьбе 146-й стрелковой дивизии, а значит, и об отце, который служил в ее 608-м стрелковом полку рядовым бойцом-пулеметчиком.

Дивизия по прибытии на фронт вошла в состав 50-й армии, громившей немцев в зимних сражениях на полях Подмосковья. Командовал армией генерал И.В.Болдин. В канун нового 1942 года она освободила от немцев Калугу. За зимнюю компанию немцы были отброшены от нашей столицы на 100-250 км. Однако попытки Красной Армии окружить и уничтожить немецкие армии группы «Центр» западнее Москвы полным успехом не увенчались. Сказывалась нехватка бронетанковых войск, авиации и артиллерии.

Однако враг нес ощутимые потери не только в лобовых атаках наших войск. Его тылы изматывали конники корпуса генерала Белова и лыжные десанты автоматчиков. К середине марта 1942 года немцам все же удалось стабилизировать обстановку. Для этого им пришлось подбросить к Москве и ее дальним подступам свежие силы из Франции и военную технику из Африки. Делалось это в спешном порядке. Каково же было удивление, когда наши бойцы увидели на передовой немецкие танки желтого цвета – цвета Синайской пустыни (перекрасить не успели!).

Немцам удалось закрыть в «мешке» за Варшавским шоссе (Москва – Брест) кавалерию генерала Белова и ряд других соединений. Командование Западным фронтом (командующий Г.К.Жуков), надеясь вызволить эти части из «мешка», выдвинуло несколько дивизий на решение этой задачи. Надо было выбить немцев с сильно укрепленной высоты 269,8, которая именовалась на карте как Зайцева гора, и в районе села Фомино перерезать Варшавское шоссе, создав тем самым проход конникам на соединение с нашими частями.

На долю 146-й стрелковой дивизии выпала сверхтрудная задача. Но, как известно, не солдат выбирает службу. Да и где была служба попроще в минувшую войну? Боевая обстановка для дивизии складывалась крайне неблагоприятно: приходилось лезть на гору без прикрытия авиации, не хватало боеприпасов и горючего для тягачей и танков. Район наступления был низменным, а весенняя распутица превратила его в сплошное болото. Немцам, окопавшимся на горе, наши воины были видны как на ладони. К тому же все пути подвоза боеприпасов и продовольствия непрерывно бомбились вражеской авиацией.

Бойцам приходилось ходить за снарядами и продовольствием пешком с вещевыми мешками за спиной на ближайшие железнодорожные станции за 20 км от передовой. Но такие «прогулки» не всегда увенчались успехом. Немцы методично бомбили станции снабжения и пути подвоза

– дыбились железнодорожные рельсы, горели склады, гибли люди.

Вынужденно приходилось подниматься в атаку из болот с одними винтовками и пустыми желудками. Воевали по колено в ледяной воде, под непрерывным обстрелом. Немцы к бомбам прикрепляли какие-то дьявольские сирены в надежде нагнать на наших бойцов побольше страха. Но эти надежды не оправдались, и в последующем противник от сирен отказался. Да и как не отказаться, если в даже, казалось бы, безвыходной ситуации наши бойцы не теряли голову. К примеру, пулеметчик Абрар Залялиев воткнул в землю кол, укрепил на нем поворотное колесо от телеги, привязал к нему пулемет и из