Кап. Кап. Кап. Капли стекали по волосам наложницы и охотно срывались вниз на деревянные доски пола, настолько та переусердствовала, обливая себя.

Открыв дверь, Луян бегло глянула на господина и подавила гримасу недовольства. Он на нее не смотрел. Сидел за столом и быстрыми движениями рисовал иероглифы на очередном листе.

– Что ты хотела? – спросил он, все так же не отрывая взгляда от стола.

– Я… – Наложница вздрогнула. Ведь голос генерала был неласков, и она по-прежнему отчаянно боялась заслужить его неудовольствие. – Я намокла…

– Вот как? – утонил генерал без тени интереса. – Что ж, хорошо. Иди переоденься.

«Пора. Настало время проявить себя и быть смелой перед ним! – подумала она. – Сделаю так же, как и эта несносная лаовайка!»

– Я могу позаимствовать ваше ханьфу?

А вот теперь генерал наконец посмотрел на наложницу, смерил ее тяжелым взглядом с ног до головы и только тогда заинтригованно согласился:

– Можешь.

Более того, он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди, намереваясь увидеть это воочию. Окрыленная маленькой победой, Луян быстрыми шагами отправилась к его шкафу, чтобы открыть и испуганно застыть на месте.

«Паутинка! Я же совсем забыла, на моем плече она…» – наложница поежилась и прикусила губу.

– Что же ты остановилась, продолжай, – приказал Шан-и-Дан.

Глаза его подозрительно сощурились, когда он заметил непонятные колебания девушки.

«А ведь правда, я видел ее сегодня в моем саду. Она наверняка слышала наш разговор с Виталиной, – подумав так, небожитель перевел взгляд на кроватный альков, ныне закрытый плотными красными шторами. – Она точно знала, что Вита застилала мою кровать».

– Или ты хочешь, чтобы я вышел? – Генерал поднялся с кресла, а Луян в очередной раз вздрогнула, пребывая в сущем замешательстве. Вот она, ее мечта стать небожителем, стать женой бессмертного потомка Нефритового Дракона, обладающего огромной властью не только на Тораксе, однако непонятная внутренняя тревога останавливала ее от более решительных действий. Вдруг он заметит ее фальшь и снова прогонит?

Генерал, устав ждать, приблизился сам. Его взор горел от возбуждения, а губы соблазнительно улыбались, когда он взял ее за плечи. Приподнял, заставляя встать на носочки, хотел было поцеловать, но она стыдливо повернула голову в сторону.

– Я… очень смущаюсь, если вы не против, я… лягу в кровать, – сказав такое, она тут же вскликнула, оборачиваясь к шкафу. – Ой, ее же вначале нужно заправить!

Луян ловко вывернулась из объятий. А генерал будто окаменел.

– Вот она, последняя деталь, – тихонько проронил он, быстро протянул руку и схватил наложницу за ворот платья, резко дернул, оголяя спину. Раздался громкий треск ткани, но ему было все равно. Как он и предполагал, его взору предстала черная паутинка, татуировка, набитая чуть ниже лопатки.

– Ты! – небожитель выдохнул громко. – Так это ты убила Луо Шинь! Ты! Ты! Подставила Виталину, чтобы соблазнить меня! И ты все это сделала ради Арахны?

Истеричный хохот зазвучал, казалось, отовсюду, когда наложница обернулась, глядя на своего господина безумным взглядом. Непонятное торжество застыло на ее лице, а рот произнес:

– Я! Это все я. Я стала главной наложницей после того, как Луо, эта предательница Луо взяла с вас клятву. А ради этого ей даже пришлось пойти против воли нашей госпожи, возлежать с вами на этой вот кровати, – Луян кивнула в сторону алькова, – она не должна была этого делать! Она обещала! Мы должны были вместе отгонять всех желающих пробраться в ваше ложе, чтобы родить наследника. А она решила, будто может поступить по-своему, после того как дала клятву? Аха-ха-ха! Глупая, глупая, глупая Луо.

Но смех ее был недолгим. Сделав вид, будто сейчас заплачет, Луян наигранно добавила:

– Бедная, бедная, бедная Шинь, мне ее искренне жаль. Такая незавидная судьба, добиться бессмертия и в тот же день умереть от нефритового клинка в сердце!

Кулаки Шана были крепко стиснуты. Он еле сдерживал себя от желания придушить предательницу. Но вначале правда, которую нужно услышать и запомнить. Всю, какая бы она ни была.

– А Вита?

– Вита? – удивление скользнуло в безумном взгляде наложницы-убийцы. – Эта паршивая лаовайка? Да… жаль, что вы, мой господин, ее не казнили. Очень и очень жаль. Однако мой подручный знатно ее отделал, нужно будет его поблагодарить как следует.

Девушка соблазнительно облизнула губы, явно намекая на эту самую благодарность.

Правитель Торакса вышел из себя из-за услышанных подробностей. Призвав небесное копье, он собирался было казнить подлую гадину на месте, но ему были необходимы и иные ответы. А пока, нужно спешить, потому что услышанное явно не обрадовало.

«Откуда она узнала, что я Виту не казнил? Яо распустил слухи? Или же намеренно ей сообщил? Предупредил сообщницу?» – подумал так генерал.

– Стража! – вскричала вдруг Луян, опережая Шана-и-Дана на долю секунды. – Стража! Арахна ждет вашего повиновения!

А в ответ тишина.

– Стража! – наложница повторила попытку дозваться хоть кого-либо.

Но вот послышался скрип половиц, легкий шелест одежды, и на пороге возник сам Император Ориона собственной персоной. Сверкая белоснежными одеяниями, расшитыми платиновыми нитями, он выглядел настоящим божеством, потомком которого и являлся, если легенды не врали.

Заметив все еще разнузданный вид своего подданного, благостный Луван не преминул укорить:

– Похоже, голые торсы – это сейчас писк моды?

Шан-и-Дан склонил голову вперед как дань уважения перед Императором, а слух его обострился, потому что он продолжал следить за сумасшедшей наложницей.

– Оракул твой разгуливает в одних штанах, а теперь вот и ты, – Император Ориона произнес с усмешкой, намекая, что Шан тоже раздет. – И убийца твоя в порванном ханьфу щеголяет. Не хорошо… Очень нехорошо.

– Мой господин, – в открытой нараспашку двери за спиной Императора отозвался Кан-и-Го. – Я готов приступить к наказанию обоих, стоит лишь приказать.

– Эту вот девицу заберем на допрос, когда я решу, – Луван кивнул в сторону обезумевшей Луян-нян, невменяемо глядящей перед собой.

– Арахна же, да как же она?.. Она же всех здесь… – причитала наложница. – Она же говорила, что все стражи…

– Все да не все, – Луван согласно кивнул. – А лишь несколько, и те уже схвачены. А остальные, кстати,