сказала я. – Кажется. Может, и нет. Есть ли другая группа с похожим названием?

Маленького Хэнка веселило все, что я говорила. Он опять рассмеялся, покачал головой и показал мне остальные альбомы: Эла Грина, «Парламент», «Метерс», «Айли Бразерс», «Слай энд зе Фэмили Стоун», «Лабелль» и Стиви Уандера.

– Этот чувак слепой. – Маленький Хэнк кивнул на Стиви Уандера, лежащего наверху стопки. – И играет на пианино. Он крутой. Его все любят.

Я слышала о Стиви Уандере, но не знала, что он слепой. Возможно, он понравился бы моей маме, поскольку она верила, что Бог наделил слепых и глухих людей особой добродетелью за то, что отнял у них одно из их чувств. Один из прихожан в нашей церкви был слепым, и мама всегда следила за тем, чтобы он сидел на передней скамье, поближе к нашей семье, и она могла помогать ему входить и выходить.

Шеба протянула Маленькому Хэнку еще две пластинки.

– Это для меня, но тебе они тоже понравятся, Мэри Джейн. Споем под них сегодня вечером!

– О, вы будете петь во весь голос! – одобрил Маленький Хэнк.

Мы просмотрели пластинки. Первым был альбом Ширли Браун – «Женщина женщине». Мне понравились цвета обложки, розовый и коричневый, и фотография тоже понравилась, потому что на ней была изображена только сама певица: в профиль и еще раз в профиль, но головой вниз. Лицом к самой себе. В отличие от большинства альбомов с женщинами на обложке, ее сфотографировали без капли эротики. Это вызвало во мне интерес к певице. Потом я рассматривала альбом Милли Джексон «Запуталась». На лицевой стороне конверта была изображена паутина с запутавшимися в ней людьми – мужчиной и двумя женщинами. На обороте – женщина, вероятно, сама Милли Джексон, разговаривала с кем-то по телефону, а паутина обрамляла ее волосы. На фотографии она выглядела грустной, как будто прямо по телефону ей разбили сердце. В стопке нашелся еще один альбом Милли Джексон, он назывался «Опять запуталась»[41]. Фотография на обложке запечатлела ее в широкополой шляпе, с едва приоткрытыми губами, как будто она собиралась кого-то поцеловать. Выглядело очень сексуально, и я задумалась, знали ли ее Джимми и Шеба, и разрешалось ли Джимми в их открытом браке заниматься с Милли Джексон любовью.

– Моя очередь! – закричала Иззи, и Гэбриэл посадил ее к себе на плечи. Она взмыла так высоко, что я испугалась, как бы Иззи не ударилась головой об одну из табличек, свисающих с потолка.

Вся наша компания собралась в отделе саундтреков. Гэбриэл усмехнулся, глядя на меня сверху вниз.

– И что же мы ищем?

– Ну… – Не сочтут ли эти просвещенные люди меня невеждой за мою любовь к песенкам из мюзиклов? – Просто что-нибудь такое, что Иззи могла бы петь во время купания. Ну, вы поняли. – Я боялась озвучить вслух то, что о чем думала на самом деле, а именно: «Парни и куколки». Что, если, несмотря на мою огромную любовь к «Парням и куколкам», на самом деле это был один их худших когда-либо написанных саундтреков?

– Что-нибудь для купания, говоришь? – Гэбриэл по очереди дернул Иззи за обе лодыжки, и она рассмеялась.

– Может, что-нибудь вроде «Парней и куколок»[42]? – предложила я так, как будто это только что пришло мне в голову.

– Обожаю «Парней и куколок»! – сказал Гэбриэл, и я облегченно выдохнула. Он вытащил пластинку из ящика и протянул ее Маленькому Хэнку. – А насчет «Волос»[43] что скажешь? Не интересует?

– «Волосы»? – Такого мюзикла я не знала. По клубной подписке мы его не получали.

– О да, черт возьми, – вмешался Джимми. – Там голые люди бегают по парку.

– Я хочу «Волосы»! – закричала Иззи.

– Это название песни? – спросила я Маленького Хэнка. – «Голые люди бегают по парку»?

Маленький Хэнк чуть живот не надорвал от смеха. Гэбриэл добавил «Волосы» к стопке, которую нес Маленький Хэнк, и мы все вместе направились к кассе.

Гэбриэл снял Иззи с плеч и посадил к себе на бедро с такой ловкостью, будто носил ее на руках с самого рождения.

– Вы не возражаете, если мы сделаем пару снимков? Для будущих поколений. Никогда еще звезды уровня Джимми и Шебы не заглядывали в наш магазин.

– Конечно. – Джимми кивнул, но радости его лицо не выражало.

– И мы просто обязаны заполучить фотографию Мэри Джейн, пока она не стала слишком знаменитой, чтобы заговаривать с нами.

– Я никогда не откажусь заговорить с вами, – сказала я, и все рассмеялись.

Гэбриэл взял Иззи с собой и вернулся меньше минуты спустя с огромной камерой, к которой была прикреплена большая прямоугольная вспышка. Он передал фотоаппарат одному из наших телохранителей, на ходу объясняя тому, как настраивать фокус.

Гэбриэл встал между нами и снова посадил Иззи себе на плечи. Отпустив ее лодыжки, он одной рукой приобнял Джимми, а другой Шебу. Иззи сидела на его шее уверенно, вцепившись своими крошечными пальчиками в шевелюру Гэбриэла. Джимми притянул меня поближе к себе, словно хотел отгородиться от толпы. Остальные ребята, помогавшие нам сегодня, собрались вокруг, и телохранитель с фотоаппаратом сделал три снимка. Затем он подошел ближе, возможно, так, чтобы в кадре были видны только Джимми, Шеба и Гэбриэл, и сделал еще пару.

– И еще раз, чтобы точно поймать удачный кадр, – попросил Гэбриэл. – И отойди на шаг назад, чтобы было видно Иззи у меня на плечах и вывеску над кассой.

Я оглянулась и подняла глаза, чтобы посмотреть, о чем он говорит. Над кассой действительно висела огромная вывеска с надписью: «Ночной Экспресс: Самый большой магазин пластинок в Америке».

Вспышка вспыхнула как раз, когда я отвернулась.

– Я готов уходить, – прошептал Джимми мне на ухо, и вспышка осветила все еще дважды.

Маленький Хэнк пробивал пластинки, пока Джимми и Шеба разговаривали с сотрудниками магазина, которые сопровождали нас сегодня. Я вытащила из кармана десятидолларовую купюру и протянула ее Маленькому Хэнку.

– Джимми дал мне свою кредитку, – сказал Маленький Хэнк и отмахнулся от моих денег, не отрываясь от работы. Его длинные пальцы так ловко стучали по клавишам кассового аппарата, что это звучало почти музыкально.

Я подошла к Джимми и протянула деньги ему. Он наклонил голову ко мне и взглянул на купюру. По его глазам было видно, как сильно он хотел уйти отсюда. Казалось, он бы выпрыгнул из собственной шкуры и удрал, оставив свое тело в магазине, если бы только мог.

– Что это? – шепотом спросил Джимми.

– Я хочу заплатить за пластинки Иззи. Это подарок от меня.

– Хорошо. – Джимми скосил взгляд на покупательницу, которая протиснулась в наше кольцо и подскочила