— Осведомлен о твоих делах и не жду оправданий, почему так и не увидел попыток следовать моим указаниям. Я сообщил об этом руководителю. Меня удивляет его лояльное отношение к самой нерадивой участнице эксперимента. То, что сегодня стало известно об отношении богатых спонсоров к эксперименту, это тоже надо вменить в вину тебе и некоторым другим участникам.

«Интересно, кто они, эти участники, и что им пришлось пережить, по сравнению со мной», — подумала Саша. Ей были неприятны гримасы на лице Господина. Она вспомнила, как он ей был противен в прошлый раз. Но сейчас ей было даже жаль этого человека, несмотря на то, что он продолжал говорить с тем же пренебрежением к ней:

— В то же время хочу сообщить тебе новость. Эксперимент, с которым мы связывали немало надежд, признан непродуманным и нерентабельным. Спонсоры разочарованы. А главная неприятность для тебя — осталось немного времени, чтобы ты решила о своем возвращении или невозвращении.

Когда Саша спросила, что будет с ним и будет ли он возвращаться, тот только пожал плечами, что означало: нечего и спрашивать, и так понятно. И в конце концов сообщил, как руководители собираются выходить на связь с участниками: каждый желающий вернуться получит сообщение через его помощника. Для Саши этим человеком будет Серж. Хотя Господин и выразил недовольство этим помощником, возникшее в последнее время, но поскольку все идет к завершению, не держит на него зла.

Возвращались с Сержем на его неизменной коляске поздним вечером. Саша спросила, когда он сможет устроить ей встречу с другим желанным человеком. Насколько была нежеланной прошедшая встреча, настолько же желанной представлялась ей сама возможность встретиться с генералом. Ей уже было невмоготу — так она истосковалась по нему. А ведь ожидала, что нетрудно будет в ближайшее время его увидеть.

И впервые Серж заговорил с ней о том, что с ним произошло, что изменило его существо за прошедшие события.

— Знаешь, говорю тебе вполне искренне, на вечере у губернатора я почувствовал свое ничтожество, свою никчемность. Был просто не в себе. Увидел настоящих мужчин, верных своему делу, своему долгу. Помнишь, ты говорила Господину о доблести, о чести таких мужчин. Я ведь тоже думал, что это только слова. И тогда, и теперь вот думаю… как бы мне хотелось, чтобы Аврора так же смотрела на меня, как ты на своего генерала. В общем, был уже готов выйти из-под власти Господина. И вышел. Немировский — ты бы видела — какой любовью подчиненных окружен! А как он к ним относится! Его любимое слово — братцы. В общем, другой я теперь человек. И все — этот твой генерал. Это он сделал.

Саша была рада за Сержа. Понимала его лучше, чем кто-либо другой. Потому, что слушала похвалу любимому мужчине, гордилась им, восхищалась всем, чем он обладал.

И вот к ее радости Серж сообщил, что готов отвезти к Немировскому. И сам готовился остаться в его подчинении. Русской армии дан приказ Кутузова следовать за отступающим противником. Ее силы даже стали превосходить силы Великой армии. Уже, говорил Серж, основные полки прошли через Москву. Дивизия генерала пока в резерве, но рвется быть в первых рядах. Да, подумала Саша, он привык быть всегда лицом к лицу с врагом, и сейчас бывшая арьергардная роль ему не по нраву.

Но встреча с генералом не состоялась и на этот раз. Серж остался при генерале, и тот через него просил Сашу не трогаться с места. И только после боев под Тарутино и Малоярославцем дивизию отвели на отдых. Впереди был Смоленск.

Саша и Аврора ехали в тугинском экипаже по старой Смоленской дороге мимо разоренных селений. Но уже тут и там кипела работа по их восстановлению. Как-то обстоит дело в их имении в Красном? Староста сообщал, что здание наполовину уничтожено пожаром, что схроны, как он выражался, не были найдены французами, которые на этот раз не были упорными в их поиске, так как страдали от холода и были ослаблены от голода.

В Смоленске сестер встретил Петр. Он похвастался, что губернатор, чей дом был полностью разрушен, тем не менее постарался защитников города устроить наилучшим образом. Дом, где остановился генерал с адъютантами, был каменным и не особенно пострадал от артиллерийского огня. Денщик подготовил им комнату и пообещал сообщить генералу о их приезде. Но Саше не терпелось увидеть его. Сейчас, когда он был рядом, поблизости, она особенно не могла чем-то заниматься, дожидаясь встречи с ним.

Петр пожалел ее. По дороге сообщил, что генерал разорвал со своей невестой. А ей было все равно, разорвал или нет. Она знала: в любом случае ей уже разорвать свою связь с ним невозможно.

И вот они на стрельбище, где новый набор рекрутов обучался строю и стрельбе. Дул октябрьский ветер, но Саше не было холодно. Стоя под навесом, она всматривалась вдаль — где-то там был ее генерал. Но сзади послышался конский топот, и она оглянулась. Крупная фигура всадника была до боли знакома. Свита генерала осталась терпеливо ждать его, когда он соскочил с лошади и побежал навстречу к ней. Обнялись и стояли под ветром, прижимаясь лицами друг к другу. Крепко поцеловал.

— Анна, душа моя, радость моя! Это ты? Как же долго я тебя не видел!

— Конечно, долго, Митя! Уже отвык от меня, разлюбил меня!

— А я тебе говорил, что люблю? — Глаза смеялись, руки гладили лицо, губы все норовили найти ее губы. — Уж теперь-то знаю, что люблю.

— Ну, и слава Богу! Понял, наконец!

— Да, сердце… знаешь, как болит от разлуки! Боль почище любой раны!

Саша смеялась. Слушала его, глядела в его темные глубокие глаза, и не было счастливее человека на земле.

— Завтра бой под Красным. Я теперь туда должен ехать. Вот после него по-настоящему встретимся. Жди меня, радость моя, Анна!

— Да, если буду ждать, ты обязательно ко мне вернешься!

Смотрела вслед, пока группа всадников не исчезла из виду. Думала, что хватит ей называть себя Сашей. Для него она Анна. А значит, настала пора и ей называть себя этим именем.