Она открыла глаза и испугалась. Сверху над ее головой свисали сухие стебли и вместо потолка виднелась темная каменистая поверхность. Поняла, что лежит на сухой траве. Застонала от боли в голове, когда захотела повернуть ее вбок, на источник света. Оттуда раздались шаги и мужские голоса. Говорили о ней, и поэтому она инстинктивно закрыла глаза.

— Ну, и что теперь с ней делать? И почему ты такой олух! Как ты мог спутать княжну с этой…?!

— Я же говорил… На ней было платье, которое вы описали.

— Как я теперь добьюсь своего?.. Как быть? И как теперь оправдаться перед Авророй Гавриловной?!

— А эту ищут… Что теперь делать?

— Ну, не так и ищут… Это же приемная дочь… Приживала в семье…

— Что вы скажете тому господину?

— Тс-с!

— Она не слышит, видимо, очень сильный обморок… Если в скором времени мы не сможем выполнить приказ… Что тогда будет?

— Без Авроры мы ничего не сможем… Только с ее помощью можно заполучить знакомство с полковником…

Наступило молчание, потом камни зашуршали под ногами и голоса удалились. Она осталась одна. Повернула голову в сторону ушедших. То, что она увидела, было похоже на проем в пещере, откуда падал сумрачный свет и где виднелись деревья и краешек неба. От этого движения почувствовала сильную головную боль, которая заставила прикрыть глаза.

«Где я?» — эту мысль во время медленной ходьбы по камням оттесняла другая: «Почему я приемная дочь? Почему на мне старинное платье, которое волочится до самой земли так, что все время надо руками поднимать подол? Что случилось со мной?» Уставшие ноги, обутые в узкие туфельки, наконец нащупали не каменистый путь, а твердую землю. Несмотря на беспокойство от потери памяти и мучительную боль в голове она обнаружила, что впереди край обрыва. Внизу был едва слышен шум от течения реки. В темноте не было видно, насколько крутым был спуск к реке, поэтому решила остаться здесь, на окраине леса, чтобы переждать ночь. И хотя летняя ночь была теплой, пожалела, что не дождалась рассвета в пещере.

Вдруг она услышала голоса людей, крики. Оглянулась — и среди деревьев увидела приближающиеся огни. Тут силы ее оставили, и она опустилась на землю, потеряв сознание.

Ей привиделось, что течение воды несет ее в какой-то тоннель, нет, это было больше похоже на вход в широкую трубу, а где-то далеко, в ее конце виден свет. Чьи-то руки поддерживают и направляют ее туда, к выходу из трубы. Вдруг приближающийся свет исчезает, и все погружается во тьму.

— Доктор, почему она не приходит в себя?

— У нее ушиб головы. И видимо, глубокий обморок.

— Она такая бледная. Почему она оказалась так далеко от имения?

- Придет в себя и расскажет.

Она слышала голоса — женский и мужской, хотела открыть глаза, но они ей не повиновались.

— Смотрите, доктор, она пошевелила рукой. Ресницы дрогнули! Анна, очнись!

— Не надо громко кричать. У нее наверняка болит голова. Видите, она поморщилась?..

— Я тихо позову ее. Анна, дорогая, очнись! Это я, Аврора… твоя сестра.

Саше наконец удалось открыть глаза. Увидела склоненную над ней женскую головку. Головка радостно произнесла:

— Дорогая, наконец-то! Слава богу! Ты заставила нас переживать!

Снова пришлось прикрыть глаза, а когда они открылись, над ней уже склонилась голова мужчины с бородкой. Услышала его ласковый голос:

— Дорогая Анна, ты слышишь меня? Все в порядке. Ты дома. Все позади.

Снова прикрыла глаза. Невольно возникли вопросы: «Меня зовут Анна? Аврора — где я слышала это имя?»

Тут прибавились еще возгласы, и среди них раздался властный женский голос:

— Николай Семенович, рассказывайте, как она себя чувствует?

— Да, Наталья Петровна, Анна пришла в себя. Поговорите с ней.

Тот же властный голос произнес:

— Видите, друзья мои, всё в порядке. На этом предлагаю идти спать! Всем спать. Уже ночь. Утром ей станет лучше, и всё узнаем. Николай Семенович, вы останьтесь здесь. Если больная попросит о чем-то, помогите.

— Вы не поговорите с ней?

— Думаю, это бесполезно. Всё-всё — утром. Утро вечера мудренее. Спокойной ночи.

Постепенно установилась тишина. А с ней пришло успокоение, и она провалилась в сон.

Проснулась со страхом, что ее вновь будет мучить головная боль. Пошевелила головой, попыталась приподняться. Почувствовала, что боль не такая сильная. Огляделась. Рядом с ее кроватью на диване спал мужчина, лицом повернувшись к стене. У окна, за которым уже рассвело, стоял небольшой стол со стулом-креслом, дальше в углу — шкаф. И вся мебель была старинная, с резьбой и виньетками, которую она видела только в кинофильмах. Внизу на потертом ковре с едва видным восточным рисунком увидела туфли с острыми, задранными вверх носами.

Подумалось: «Как это все похоже на сон… Такое ощущение, что ты оказалась в каком-то фильме. Но как это произошло? Почему я оказалась в пещере? Кто были эти мужчины? Я должна обязательно вспомнить хотя бы, кто я. Доктор зовет меня Анной… Но у меня другое имя — я в этом почему-то уверена. Только меня никто не называл Анной. И не было у меня сестры по имени Аврора».

Заболела голова, и она решила больше не напрягать память. Спустила ноги с кровати, обнаружила, что на ней надета белая сорочка и короткие пижамные штаны с оборками на концах. В домашних туфлях прошлась по комнате. Снова вернулось состояние страха — из-за того, что она не знает, кто же она на самом деле и как она оказалась сначала в пещере и теперь в этой комнате.

Подошла к шкафу. Надо было во что-то одеться, не в сорочке же расхаживать. Вот-вот проснется доктор, да и остальные обитатели дома. Как ей реагировать, какую тактику выбрать? И тут Саша краем глаза заметила какое-то движение у двери и повернулась к ней.

Хорошенькая девушка в скромном платье низко поклонилась и проговорила:

— Госпожа Анна, я помогу вам одеться.

Саша покорно отдалась умелым рукам девушки, а когда она стала расчесывать ее волосы, поморщилась от боли.

— Простите, уложить ваши косы сегодня труднее.

Девушка подала ей небольшое круглое зеркало. Оттуда Саша увидела незнакомое лицо и от неожиданности прикрыла ладонью рот, чтобы не издать удивленного возгласа. Хотя новая внешность ей понравилась: особенно миловидными были красиво выгнутые брови, такие же красивые своей правильной формой нос и губы. Только темно-карие глаза были ее собственные. И челка на лбу тоже как будто была та же, что и прежде.

В зеркале отразилось любопытство ухаживающей за ней девушки. Поэтому Саше пришлось заговорить: