— Правильно сделал. Мы ждем тебя в машине. Но явсе-таки позвоню, предупрежу на работе, что задержусь.

Пахомов, уже направляющийся к двери, замер на мгновение. Наодно неуловимое мгновение. Но затем, резко мотнув головой, очевидно, решив неподдаваться синдрому подозрительности, вышел из кабинета.

Комаров набрал номер телефона следственного управленияконтрразведки.

— Это говорит подполковник Комаров. Я немного задержусьв прокуратуре республики.

— Когда вы вернетесь? — спросил у него дежурный.

— Передайте, что через два часа. Я выезжаю в составегруппы старшего следователя Пахомова на место происшествия.

— Хорошо.

Дежурный записал его сообщение и положил трубку.

Комаров оглянулся. В кабинете никого не было. Он набрал ещеодин номер.

— Вас слушают, — послышалось в трубке.

— Это говорит Комаров. Мы смогли выйти на информатора внашей группе. Установить его. Он убежден, что работает на ФСБ, и дал адрескакой-то квартиры. Сейчас мы туда выезжаем.

— Будьте осторожны.

— По моему мнению, это не ФСБ. Такого телефона нет понашим данным. Думаю, что это как раз те, кого мы ищем.

— Возможно, но вы старайтесь не выдавать себя.

— Понимаю. Как только вернемся, я вам позвоню.

На другом конце положили трубку.

Комаров поспешил к дверям. Пахомов наверняка уже получилоружие и теперь выходит из здания прокуратуры. Посмотрим, на кого работал АнтонСерминов, этот несчастный, запутавшийся парень.

Эти неизвестные похитители не обманули. Они отвезли Гасановаи его бывшего напарника по тюремным нарам на шоссе и там отпустили. Правда,предупредили, что завтра утром обязательно позвонят. Довольно быстро поймавпопутную машину и посулив водителю пятьдесят долларов, они уже через полчасанаслаждались горячим чаем в своей московской квартире.

— Кто они такие? — все время допытывалсягрек. — Они объяснили, кто они такие?

— Я ничего не понял, — честно сознавалсяГасанов, — что-то говорили о какой-то группе «Феникс», а кто такие, я непонял. Хотя, думаю, из органов. Скорее из бывшего КГБ. Я не знаю, как онисейчас называются, ФСК или ФСБ.

— Почему они нас похитили?

— Хотели, чтобы я позвонил в Лондон своемуродственнику. Он там лежит больной.

— Ты позвонил?

— Они сами позвонили.

— Ну и о чем вы говорили?

— Им нужны какие-то списки. Видимо, они у моего родича.Вот поэтому нас и схватили.

— Какие списки?

— Я ничего не понимаю. Откуда они узнали о нашем побегеи как смогли нас так быстро вычислить?

— Почему тогда мы вернулись в твою квартиру? —волновался грек. — Если они все знают, нужно бежать. Они могут приехатьсюда за нами в любой момент.

— Поздно, — отмахнулся Гасанов, — их теперьинтересуют только документы моего родственника. И завтра мне нужно будетувидеться с одним нашим земляком, получить от него документы.

— И тогда они отвяжутся от нас? — недоверчивоспросил грек.

— Обещали отвязаться. Да черт с ними. Что они нам могутсделать?

— Слушай, Myрад, — отодвинул от себя стакан с чаемИонидис, — ты ведь наслышан, кем я был и за что меня посадили. Япрофессиональный контрабандист. Когда нужно было, убивал, не задумываясь. Вотчто я тебе скажу. Эти ребята настоящие профессионалы. Они смогли нас выследитьв течение суток и схватить. Более того, они знали о нас практически все.Понимаешь, все. И им нужны эти документы. Видимо, очень серьезные и важныедокументы. Как только ты им передашь их, они нас ликвидируют. Это было написанона их лицах. Они смотрели на нас, как на отработанный материал. Поверь мне, яхорошо знаю этот взгляд.

— Может быть, — впервые тяжело задумалсяМурад, — что мне делать? Мой родственник сам предложил позвонить другомучеловеку. Они прижали его, поставили в безвыходную ситуацию.

— Он не сможет бежать?

— Он прикован к постели после тяжелого ранения. А нашипохитители знают, где находятся его деньги. Понимаешь, что это конкретноозначает?

— Понимаю.

— И поэтому он никуда от них не сбежит и передаст имвсе, что они у него потребуют.

— Красивая западня, — Ионидис встал и в однихтрусах прошел в коридор.

— Как зовут твоего родственника? — наконец спросилон. — У меня тоже есть немалые связи.

— Это скульптор Багиров. Не знаю, почему они к немуприцепились. Он хороший скульптор, настоящий Мастер.

— Рафаэль Багиров, — дрогнувшим голосом уточнилИонидис. Он впервые подумал о судьбе, которая предоставила ему такой шанс.

— Ты тоже его знаешь? — испугался Гасанов.

— Конечно, знаю, — кивнул Ионидис, обдумываясложившуюся ситуацию. Названное имя резко меняло все его планы. Еще минутуназад ему хотелось исчезнуть из этого дома навсегда и никогда здесь непоявляться. Но теперь он понимал, как важно принять участие в этой страннойигре. Выигрыш в ней сулил многие миллионы долларов, и он начал нескольковолноваться от неожиданности.

— Что будем делать? — спросил грек. — Я всеравно должен жить, пока не получил новый паспорт и хотя бы часть своих денег.

— Правильно, — обрадовался Гасанов, — заоднопоможешь мне завтра передать эти бумаги нашим новым знакомым. Пусть они имиподавятся. Не беспокойся, я сделаю тебе паспорт за три дня. С греческой визой.Если хочешь, паспорт сделаем российский.

— А твой паспорт тоже российский?

— На случай внезапной облавы в России, конечно,российский.

— Договорились, только делай быстрее.

— Сейчас позвоню. У меня в Москве есть небольшой ресторан.Я его держу на паях с Жорой Сиплым. Не слышал про такого? Знаменитый картежникв Тифлисе был. Сейчас уже старик, но людей в кулаке держать умеет. Он всесделает, что я скажу. Мы с ним уже много лет друзья. Когда Шеварднадзе в Грузиисвои чистки проводил, с левыми цехами боролся, он у меня в Баку прятался. КогдаАлиев начал своих «цеховиков» в тюрьмы сажать, я к нему в Тбилиси своих людейпереправлял. Эта дружба настоящая, на крови.

Подняв трубку телефона, он набрал номер.

— Жора, здравствуй, это Мурад говорит.

— Вай мэ, сукин ты сын, — обрадовался Жора, —откуда ты пожаловал? Мне говорили, нары по тебе плачут. А я говорил — нет такойрешетки, за которой можно было бы запереть такого орла, как наш Мурад.

— Приехал только вчера. Сбежал я из тюрьмы, Жора. Непонравилось мне там.