Поняв, что ничего не выходит, бармен подозвал к себе одну издевушек. И вот уже под зажигательную музыку молодая женщина, называющая себяфилиппинкой, а скорее всего вьетнамка или китаянка, начала довольно неуклюжетанцевать, раздеваясь. Потом полезла на сцену и исполнила обычный стриптиз,причем сразу стало ясно, что, кроме этого, она ничего более не умеет. Женщинадобросовестно разделась, обнажая свое худое, истощенное тело. Видимо, поняв,что у «филиппинки» ничего не вышло, ей отправилась помогать оставившая своегоместного партнера полная женщина в антисанитарном белье. Она танцевала ещехуже, показывая при этом свои драные колготки и проступающую сквозь нихмолочно-розовую плоть недожаренного поросенка.

— Омерзительно, — заявил Бадабек, — почему мысюда пришли?

— Уходим, — согласился Дронго, — бармен,счет! Почему-то улыбающийся бармен принес счет. Каждому. На листочках быланевероятно неприличная, несоразмерная сумма в двести двенадцать фунтовстерлингов. Каждый должен был заплатить за свой стакан апельсинового сока илицезрение двух жалких женских тел сумму, равную примерно тремстам пятидесятидолларам.

— Что это такое? — разозлился сириец. — Онисошли с ума?

— Нужно платить, — тихо предостерег Дронго, —посмотри в сторону бара.

Там уже стояло двое высоких темнокожих, готовых вмешатьсяпри любом отказе клиентов. Дронго подозвал бармена еще раз.

— Но почему так дорого, мистер? — спросил он,доставая деньги за обоих.

— Вы сидели в обществе леди, — сказал бармен, неотводя глаз.

— Ах с леди, — понял Дронго, — тогда конечно.Сукины вы дети. Таким образом на жизнь зарабатываете.

— Что? — спросил не понявший последних слов, произнесенныхпо-русски, бармен.

— Ничего. Вот тебе деньги. И оставь этих девочек длясебя. Они не нужны нам даже во время всемирного потопа. Слишком хороши.

— Так нельзя обманывать, — жестко сказал Бадабек.

— Скажи спасибо, что они оценили своих леди такнедорого, — нашелся Дронго, — иначе мы могли бы просто остаться безштанов.

Выйдя на улицу, они увидели югослава, вновь поджидающегодоверчивых клиентов. Он моментально повернулся к ним спиной. Но Фарад Бадабекбыл просто не тем человеком, который смог бы промолчать после подобногоиздевательства. Подскочив к югославу, он схватил его за плечо.

— Это твои хорошие девочки, да?

— Я ничего не говорил, — испуганно пролепеталюгослав.

— Интересно, кто он, хорват или серб? — спросилБадабек. — А может, ты мусульманин?

— Я уехал из Югославии пять лет назад, — призналсяжалкий сутенер, — и не принимал участие в их войне. Я сам из Словении.

— Ты поступил очень плохо, — жестко сказалБадабек, — очень плохо. За такой обман выбивают и оставшиеся зубы. —И добавил несколько сильных слов на английском языке.

Они возвращались в отель пешком, через весь город. Дронгохотелось немного пройтись, а Бадабек возмущался всю дорогу.

— Два апельсиновых сока, — гневно повторялон, — и такая цена.

— Мы сами виноваты, — равнодушно ответилДронго, — не нужно было сюда приезжать. Такие места и существуют дляобмана клиентов. Никакого стыда они не испытывают.

— Бессовестные люди, — согласился Бадабек, —впрочем, какая у них совесть? Типичные проститутки, специализирующиеся навыманивании денег у клиентов. Честное слово, в Голландии или Германии всенамного пристойнее. Там нет таких цен и такого безобразия.

— Конечно. Поэтому здесь эти заведения называются такпышно и звучно «Ревью-клуб», — согласился Дронго.

— Мой дорогой друг, — проникновенно произнесБадабек, — это просто безобразие. Я виноват, что втянул тебя в такуюисторию.

Дронго посмотрел на часы. Был третий час ночи.

— Нужно идти быстрее, завтра у меня еще много дел.

— Знаю я твои дела. Опять шпионскиерасследования? — захохотал Бадабек.

— Нет, мне просто нужно навестить одного больного.

— Тогда другое дело. А кого?

— Есть такой известный скульптор Багиров. Он лежит,раненый, в частной больнице.

— Рафаэль Багиров?

— Ты его знаешь?

— Конечно. Он же очень известный скульптор. Он даже былу меня дома в Дамаске. А почему ты спрашиваешь?

— Кажется, ты можешь загладить свою вину, —задумался Дронго.

— Каким образом? — оживился музыкант.

— Завтра утром я должен быть в маленьком городкеХемел-Хемпстед. Как раз у Багирова. Если хочешь, мы поедем вместе.

— Завтра у меня репетиция, — озабоченно произнесмузыкант.

— В котором часу?

— В четыре часа дня.

— Успеем, выедем в восемь.

— Это действительно нужно? — спросил сириец.

— Очень нужно, — честно сознался Дронго.

— Тогда поедем обязательно. Мистер Дронго, я буду радоказать тебе любую услугу. Ты великий сыщик после Шерлока Холмса и комиссараМегрэ.

— Кстати, их обоих на самом деле никогда несуществовало. Были лишь Артур Конан Дойл и Жорж Сименон.

— Не говори. Это реальные люди, — замахал рукамиБадабек. — Ты не веришь в волшебную силу искусства. По-твоему, и Дон-Кихотникогда не существовал? Или Ромео и Джульетта? Их тоже никогда не было? А вМадриде стоит памятник Дон-Кихоту и его верному оруженосцу Санчо Пансе. Итысячи влюбленных до сих пор пишут в Верону Джульетте. Нет, мистер Дронго,искусство — великая сила.

— Согласен. Поэтому я и прошу тебя поехать со мной.Больному скульптору будет приятно, если такая знаменитость, как ты, приедетлично к нему в гости.

— Не знаю, зачем это тебе нужно, но заранее согласен.Придется встать утром пораньше, — согласился музыкант.

В восемь часов утра Дронго уже стучал в двери номера ФарадаБадабека. Музыкант, с трудом пришедший в себя, с удивлением вспомнил, чтодействительно обещал поехать к больному в Хемел-Хемпстед. Побрившись иодевшись, он спустился вместе с Дронго вниз. Сев в уже заказанное такси, ониотправились в поездку. Утром Дронго успел заказать роскошный букет цветов итеперь с нетерпением поглядывал на часы. Нужно было успеть явиться сразу послезавтрака, пока еще не начались обычные лечебные процедуры. Обычно околополучаса было в распоряжении больного. Строгий английский порядок не нарушалсяни при каких обстоятельствах.

В Хемел-Хемпстед они прибыли в пять минут десятого.Больница, где лежал Багиров, оказалась небольшим двухэтажным строением,принадлежавшим частному лицу. Подобных мини-больниц в Англии особенно много.Хозяева — профессиональные врачи брали на себя обязанность заботиться иухаживать за больными. Кроме хозяйки и её дочери, помогавшей ей делатьнеобходимые процедуры, — в доме постоянно находились секретарь Багирова —Зоя Неверова и его помощник Рустам, выполнявший роль телохранителя. Кроме того,вокруг дома всегда находились люди из личной охраны Багирова, приехавшие сюда иживущие в небольшой гостинице, расположенной недалеко от больницы. Охранниковбыло шестеро, и они менялись, дежуря каждые двенадцать часов по двое.