— Ты его знаешь? — спросил у Комарова Пахомов.

— Нет, впервые слышу. Из какого он отдела, ты незнаешь? — в свою очередь спросил Комаров у Серминова.

— Не знаю.

— Дай номер телефона, — потребовал Комаров,перехватывая инициативу у Пахомова.

Серминов продиктовал номер телефона.

— Ты хочешь сказать, что не знаешь этогоЛарионова? — спросил у своего университетского товарища Пахомов. —Может, это именно он устанавливал блокирующие устройства в моем кабинете потвоей просьбе?

Вместо ответа Комаров набрал номер телефона.

— Добрый день. Говорит подполковник Комаров. Узнайте,пожалуйста, чей это номер телефона? Свяжитесь со службой наружного наблюдения иоперативно-техническим отделом. Может, это один из их телефонов.

Он продиктовал номер и сказал перед тем, как положитьтрубку:

— Хорошо, я перезвоню вам через десять минут. Вкабинете снова повисло молчание.

— Куда делся Пеньков? — не выдержал Чижов. —Куда они его дели?

— Я не знаю, — тихо ответил Серминов.

— Он действительно не знает, — вступился за парняКомаров, — не нужно у него спрашивать.

— А ты? — желчно спросил Пахомов. — Ты тожене знаешь?

— Я не буду отвечать на твои оскорбления, Павел, поканаконец все не выяснится, — устало произнес Комаров. — Не забывай,что я сам предложил такой способ проверки.

— Опять придумали какой-нибудь дурацкий план, —неприятным голосом сказал Пахомов, — решили таким образом подставитьнесчастного парня.

— У тебя синдром подозрительности, — ровнымголосом произнес Комаров, — давай лучше помолчим немного.

— Давно ты шпионишь за нами? — спросил Пахомов уСерминова, проигнорировав последние слова Комарова.

— Я работаю с ними уже два года, — ответил Антон.

— Значит, ты настоящий стукач КГБ! — закричалЧижов.

— Я не стукач, — покраснел молодойследователь, — меня хотели перевести из прокуратуры в контрразведку, носказали, что сначала должны меня проверить. Поэтому и просили иногдаинформировать о своей работе.

— Информировать! — передразнил его неистовоЧижов. — Стучать на своих товарищей. Сука ты.

— Они обещали тебя взять к себе? — понял мотивыего поступков Пахомов.

— Да.

— Но ты понимаешь, что Пеньков исчез по твоему доносу?

— Понимаю.

— И ты не спрашивал?

— Нет.

— Насчет Анисова ты им что-нибудь говорил?

— Они знали, что мы его ищем.

— А насчет Чешихина?

— Тоже знали.

— С тобой говорили о дальнейшем ходе расследования?

— Говорили.

— Значит, ты все время с ними встречался?

— Один раз в два-три дня. Иногда чаще, иногда реже. Нозвонил каждый день.

— Трубку телефона брал всегда Ларионов?

— Не всегда. Иногда кто-то из его помощников.

— А где вы обычно встречались?

— У Киевского вокзала. Там рядом с вокзалом есть дом.

— А мне говорил, что там у тебя живет тетя, — вспомнилЧижов, — каждый раз, когда мы туда приезжали.

— Напрасно вы так на него напали, — снова вмешалсяКомаров и, не спрашивая разрешения у Пахомова, поднял трубку телефона, набираяномер.

— Это опять говорит Комаров. Узнали, чей телефон?Донимаю. Конечно, понимаю. Спасибо. Он положил трубку.

— Они не подтвердили, — сказал он, — этообычный домашний телефон. Адрес у Киевского вокзала. Видимо, тот самый дом. Нов ФСБ не знают про этот телефон.

— Я звонил каждый раз только туда, — пожал плечамиСерминов, — даже ночью. Разве у них там сидел все время дежурный?

— Может, это вообще не ФСБ? — спросилКомаров. — С чего ты взял, что это контрразведка?

— Они вызвали меня и показали мое личное дело, переданноемною в ФСБ и заполненное там, — ответил Серминов, — я сразу понял,что они из контрразведки.

— Личное дело, — задумался Комаров, — это,конечно, меняет дело. Нам нужно проверить все на месте.

— Каким образом? — спросил Пахомов.

— Устроим засаду, — предложил Комаров.

— Ты с ума сошел! — разозлился ПавелАлексеевич. — А если там действительно ваша служба? Как я объясню такуюзасаду?

— Моей информацией. Я только что официально запросилинформацию по этому телефону, и мне сообщили, что он не проходит по нашемусписку.

— Интересное предложение, — вступил в разговорПерцов.

— А что, — оживился Чижов, — они тоже люди.Давайте устроим засаду.

— Нет, вы с ума сошли, — разозлилсяПахомов, — это может быть провокацией. Не забывайте, что здесь повсюдуаппараты ФСБ. И мы не можем быть уверены, что они работают на искажениеинформации. Может, некоторые работают и на прием?

— Они дело говорят, — настойчиво произнесКомаров, — один раз нужно рискнуть. Иначе мы никогда и ничего не узнаем.

— Черт с вами, — сдался Пахомов, — но безовсяких там эксцессов и оружия. Просто мы проводим обычную проверку.

— Без оружия нельзя, — возразил Перцов, невольнопроверив, на месте ли его пистолет.

— Он прав, — мрачно заметил Комаров, — нужновзять оружие.

— В казаков-разбойников решили поиграть, — хмуропроцедил Пахомов, — ладно, берите оружие. Серминов поедет с нами. Идите вмашину. Мы сейчас спустимся. Валя, ты останься.

Когда трое его подчиненных вышли, он, не глядя на Комарова,примирительным тоном попросил:

— Ты меня извини, Валя. Иногда срываюсь, сам не свойбываю. Эти преступления просто вышибают из седла. Не понимаю, как этополучается. В общем, ты не обижайся. Представь себе и мое положение.

— Ничего ты не знаешь, — ответил Комаров, —ладно, я не обижаюсь. Только ты учти на будущее. Я прежде всего твой товарищ, апотом уже подполковник контрразведки. Понимаешь, Паша, меня в Прибалтике быстронаучили дружбу ценить, настоящую мужскую дружбу.

— Спасибо. У тебя есть оружие?

— Я не взял.

— Значит, в нашей группе пистолет только, у Перцова?

— Получается так.

— Тогда подождите меня в машине. Я спущусь вниз иполучу оружие.

— Ты хоть стрелять пробовал?

— Не очень. Честно говоря, и не приходилось. Самзнаешь, в прокуратуре оружие почти не нужно. Это сейчас наш и.о. ввел, таксказать, для порядка, после того как начались эти заказные убийства.