— Мари! — вдруг вскричал её брат. — А можно мне мороженого?

— У нас нет денег, Калеб, правда.

Усатый мужик, который катил мимо тележку, на которой было нарисована какая-то странная белая круглая хрень, посмотрел на нас, ухмыляясь.

— Нет денег, парень? — с издёвкой спросил он и начал кричать: — Мороженое! Кому свежее и вкусное мороженое? Только для самых обеспеченных деток! Нет денег — нет мороженого! Десять салкесов за…

Он посмотрел на меня и осёкся. Я даже не успел ничего сказать, как усатый распахнул крышку своей тележки, из-под которой пошёл морозный пар, и достал какую-то штуковину, завёрнутую в бумагу.

— Это подарок для вас, — протараторил он и всучил ту вещицу брату Мари. — Просто подарок от скромного мороженщика, который не хотел сказать ничего дурного.

— Дай нам тоже по одной, — сказал я.

— Конечно, мессир! Держите!

Я взял холодный цилиндрик, завёрнутый в бумагу, а мужик тем временем торопливо побежал, толкая перед собой тележку и поминутно оглядываясь.

— И что это? — спросил я, развернув бумагу и смотря на столбик чего-то белого.

— Никогда не ел? — Мари улыбнулась. — Попробуй, очень вкусно. А тебя тут все знают, Громов.

Очень сладкое, но мне понравилось. Надо было взять ещё, но тот мужик уже убежал. А Мари обратила внимание на мои бумаги, которые я положил рядом с собой.

— А где ты это взял? — она взяла верхний лист. — Какие-то агенты? Что это? Целая сеть продажников? Столько имён.

— Погоди-ка, — сказал я, доедая мороженое. — Ты понимаешь, что здесь написано?

— Да, — она взялась за другой лист. — У нас в Хитланде раньше была такая письменность. Не думала, что кто-то использует её здесь. В основном так пишут священники. Меня мой исповедник учил.

— Мне нужен перевод, — я посмотрел на неё. — Но перед этим одна вещь, Мари. Это никто не должен узнать. Это записи одного неприятного человека, который напал на мой клан. Я должен знать, что здесь. Только я, никто другой.

— Я помогу, Громов, — сказала Мари серьёзным голосом. — Ты меня столько раз выручал. Переведу тебе всё. И никому ни слова, обещаю. Слово дочери хидара Рэгварда. Мы тоже трепетно относимся к своим словам.

Не хотелось вводить её в курс дела, но мне и правда нужно знать, что есть в документах Отца Гронда. И как можно быстрее.

— Займусь сегодня, — пообещала она, аккуратно укладывая бумаги в сумку. — Если конечно… о, смотри, Инжи идёт.

Будущий Наблюдатель Огрании шёл прямо к нам. Он уже давно ходил без свиты. Некоторые прохожие с удивлением на него оглядывались. Ну да, ведь многих Небожителей знают в лицо, их портреты печатаются в газетах.

— Громов, Мари, — он кивнул. — Рад вас видеть. Мари, ты позволишь поговорить…

— Да, конечно, — Мари поднялась и взяла брата за руку. — Мы будем недалеко. Идём, Калеб.

Инжи сел рядом со мной.

— Я выяснил, кто напал на мой клан, Инжи, — сказал я. — Я его убил сегодня.

— Это обнадёживает, — ответил он.

— Не очень. На мой клан напал один местный бандит… после того, как его нанял Малый Дом Соколовых.

— Ты уверен? — Инжи посмотрел на меня. — Ты говорил, что и старого хидара подговорили они. У тебя появились доказательства?

— Слова бандита, но мне их достаточно, чтобы начать действовать.

— Громов, не горячись, — попросил Инжи. — Одно дело, когда ты прикончил хидара Воронова. Другое дело — лидер Малого Дома. Это аристократия, они выше тебя по положению, их охраняет закон. Если ты убьёшь Наблюдателя или наследника…

— Мой дом и клан пострадает, — сказал я и вздохнул. — И тянуть время я не могу, Инжи. Нужно что-то с этим делать.

— Только не торопись. Ты хидар, так просто на тебя теперь не напасть.

— Я же смог напасть на прошлого хидара, — я усмехнулся.

— Это другое, — Инжи закрыл глаза и откинулся на спинку скамейки. — Я верю тебе, Громов. Но нужны железные доказательства. Просто так нельзя напасть на Малый Дом, но…

Он замолчал на несколько секунд.

— Ты обещал мне помощь не так давно, — сказал он.

— Я помню. Что нужно сделать?

— Помоги мне с одним делом. А после я сделаю что смогу. Ведь скоро нам всем будет не до законов.

— Что случилось?

Где-то в городе завыла сирена. Горожане, что до этого беспечно прогуливались, стали спешно разбегаться. Грузчики, таскающие мешки возле одного из магазинов, остановили работу. Громко кричащие мальчишки, продающие газеты, замолчали.

Мимо нас проехала целая колонна военных грузовиков, набитых вооружёнными солдатами. А следом за ними тащился тяжёлый панцирник с тремя пушками, грохоча гусеницами по брусчатке. Водитель боевой машины выглядывал в открытый люк.

— Война, Громов, — сказал Инжи. — Восстала Нарландия. Мятежниками командует Небожитель Тэрта. А Таргин при смерти. И разгребать это надо всем, кто пока ещё лоялен.

Он вздохнул и начал говорить очень тихо. Я едва его слышал.

— Это мой экзамен на право стать Наблюдателем. Помоги мне. И когда мы закончим с этим, я приду тебе на помощь и раздавлю всех твоих врагов. Клянусь.

— Прошу прощения, сейчас только такая простая кухня, — сказал Инжи, сидя за полевым столиком и глодая птичье бёдрышко.

— У тебя здесь мяса больше, чем у всей твоей армии, вместе взятой, — я закончил со свиной отбивной и потянулся за цыплёнком, которого обжарили на вертеле.

Есть не очень хотелось, поэтому ограничусь только одним. Наверное, аппетит плохой из-за болотной вони. Все земли вокруг одни сплошные леса и болота. Или леса, овраги и болота. Или поля и болота.

Не местность, а кошмар для любой армии.

По всему континенту было много болот, но в Нарландии всё будто состояло из них. Только на востоке страны были мелкие скальные острова. Надеюсь, хоть они без болот.

Штаб союзной армии располагался за холмом, с которого видно всё… ну то есть, где начинается очередное болото, покрытое густой дымкой у вонючей воды, и лес поблизости. Враг где-то там, с другой стороны, мы его пока не видели. Он ждёт нашей атаки или готовится напасть сам.

Как по мне, то всё командование было слишком близко к сражению. Хотя, если учитывать, что Небожители — главная ударная сила, может, так и правильно.

Войска армий Огрании и Мидлии занимали выкопанные траншеи. Подозреваю, что на дне ям одна вода. Сами войска мне не очень нравились. Большинство из присутствующих — плохо вооружённое клановое ополчение, а многие командиры — студенты из академии, которых выдернули с занятий.

Ну кроме студентов из Нарландии, которых с началом войны арестовали.