Врач сунул в руку пожилой леди несколько скомканных сторублевок.

— Вашей проницательности позавидовал бы любой человек. Вы, наверное, сразу догадались, что он женат и с женой разводиться не собирается. Скажу вам больше: его супруга главная в бизнесе. Он всячески старался скрыть эту связь, чтобы дело не дошло до развода, ибо при разводе Аркадий остался бы без гроша. Теперь понимаете, почему ему необходимы записки, открытки и всякая ерунда? Он боится, что родственники Тани — кто знает, вдруг она обманывала, что сирота? — нагрянут из деревни, отыщут доказательства их близости и начнут его шантажировать.

Консьержка еще раз пробуравила его взглядом, и он, вероятно, произвел на нее хорошее впечатление.

— Квартира не опечатана, молодой человек, — призналась она. — Полиция вызвала хозяйку, и та сегодня должна прийти, чтобы убраться и приготовить все необходимое для заселения новых жильцов. Свято место пусто не бывает, это вы и сами знаете, особенно у тех, кто сдает свою жилплощадь.

Доктор разыграл отчаяние:

— Что же мне делать? Если шеф лишится бизнеса, я тоже вылечу из фирмы! — Он закрыл лицо руками. — Боже, что теперь делать?

Консьержка оказалась еще и сердобольной. Это при ее-то внешности! Точно бывшая училка!

— Ну, на вашем месте я бы не переживала, — она открыла ящик и достала ключ. — Лола всегда оставляет мне запасной. Идите и поторопитесь. Хозяйка обещала быть к восьми часам.

Герман припал к морщинистой, испещренной коричневыми пятнами руке, пахнувшей хозяйственным мылом:

— Вы наша спасительница!

— Поторопитесь, — уже строже сказала старушка.

Доктор взлетел на второй этаж со скоростью звука, клацнул ключом, и вожделенная дверь открылась. Квартира была просторной и светлой, с высокими потолками, современной мебелью и евроремонтом. Однако Герман не стал любоваться жилищем, снятым шефом Галины для своей любовницы. Он быстро начал открывать створки шкафов и ящички в надежде отыскать хотя бы что-нибудь, но не нашел ровным счетом ничего: ни антиквариата, ни фотографий, которые пролили бы свет на личность ее жениха, ни мобильного — только кучу модной одежды. Разумеется, нужные ему вещи могла забрать полиция, и это тоже предстояло выяснить. Обшарив все, что можно, он закрыл квартиру и спустился на первый этаж.

— Нашли? — участливо спросила старушка.

— Нашел, но совсем немного, — ответил Герман. — Я знаю, что Аркадий Петрович писал ей больше и дарил дорогие вещи. Но все, наверное, забрала полиция.

Консьержка покачала седой головой.

— Те тоже, кроме одежды, ничего не нашли и тем удовлетворились. Правда, — она немного помолчала, как бы давая понять важность следующих слов, — потом ко мне приходил совсем молодой оперативник, видно, только с университетской скамьи. Этому парнишке что-то не понравилось, и он долго расспрашивал меня о жизни покойной. Ну, я рассказала об Аркадии Петровиче, больше все равно ни о ком не знала.

— Ни о ком не знали? — удивился доктор. — Но ведь у Татьяны был жених, ради которого она собиралась бросить моего шефа, даже объявила ему об этом. Разве этот человек не появлялся в квартире?

Бабулька наморщила лоб:

— Никакого жениха я не видела, — с пафосом сказала она. — Мимо меня и муха не пролетит. Вот вашего толстого шефа видела, и неоднократно, а больше — никого. Не было у Таньки никакого жениха, она все придумала, чтобы отделаться от старого любовника. Мне такие случаи известны. Одна моя подруга… — Она уже хотела удариться в воспоминания, дорогие сердцу, однако Герман деликатно прервал ее:

— Я нисколько не сомневаюсь в вашей бдительности, однако Таня сама говорила…

— Говорила — приговаривала, — буркнула старушка. — Никого здесь не было — и точка.

— Странно, — Герман пожал плечами. — Возможно, вы и правы. Ладно, пойду доложу шефу об обстановке.

Он вышел на улицу, достал из кармана клетчатой рубашки белый платок и вытер им вспотевшее лицо. В этой истории с магическим перстнем было много непонятного, и самое печальное, что пока они мало в чем продвинулись. Боростовский достал мобильный, несколько минут просматривал контакты, наконец нашел нужный и нажал вызов. Доктор, как и обещал, решил позвонить бывшему пациенту, которого когда-то прооперировал. Слава богу, лечение было начато вовремя, болезнь удалось погасить в начальной стадии, пациент, работник мэрии города Игорь Владимирович Курбатов, уже не приходил на осмотры регулярно, но врача не забывал. Он был благодарен Герману за то, что тот вовремя разглядел опухоль, в то время как другие врачи советовали ему сесть на диету и лечить нервы. Вот почему Игорь Владимирович сразу откликнулся на звонок и радостно заорал в трубку:

— Герман Борисович! Какая приятная неожиданность! Не поверите, недавно с супругой вспоминали о вас. Сам собирался звонить. Как поживаете?

— Нормально, — ответил Боростовский. — Лучше скажите, как вы себя чувствуете?

— Превосходно! — заверил его Курбатов. — Вы мой спаситель.

— И все же приходите ко мне, скажем, через неделю, — сказал Герман. — Я сделаю вам УЗИ так, для очистки своей совести. Да и анализы хорошо бы сдать.

— Ладно, приду, — сразу согласился Игорь Владимирович. — А что, если нам распить бутылочку в вашем кабинете? Возможно, в последний раз…

Герман почувствовал, как его охватила дрожь:

— Почему в последний раз? Что вы имеете в виду?

Курбатов довольно расхохотался:

— Ладно, так и быть, выдам тайну, хотя были у меня мыслишки огорошить вас, когда все будет готово, — начал он. — Городское начальство, куда входит и ваш покорный слуга, решило отдать новую, недавно построенную больницу под онкоцентр, ведь в нашем городке есть только онкологическое отделение при больнице, а это неправильно.

Боростовский прерывисто задышал. Наконец-то его мольбы были услышаны! Новый онкоцентр — это и новое современное оборудование, и чистые палаты, и комфорт для тяжелобольных.

— Очень хорошо, — от волнения он еле выдавил слова. — Это прекрасно.

— Погодите, еще не все, — вставил Курбатов. — Начальником центра мы полагаем назначить вас.

— Меня? — Кроме дрожи, Герман почувствовал, как его лицо заливает холодный пот. — Но почему меня?

— Да потому что лучше вас в нашем городе никого нет, — пояснил Игорь Владимирович, и голос его погрустнел. — Видите, хотел сделать вам сюрприз в своем кабинете, вызвав вас туда, чтобы сообщить, что вы уже назначены, да не получилось… Как говорится, язык мой — враг мой…

— Спасибо за доверие, — пробормотал Герман, орудуя носовым платком. — Но…

— Никаких «но», мой дорогой, — проорал Курбатов. — Так тому и быть. Впрочем, об этом у нас будет еще время побалакать. Вы наверняка звоните мне по делу. Такой деликатный человек, как вы, постесняется лишний раз побеспокоить кого бы то ни было. Слушаю вас.