Глава 43

Венди

– Венди?

Как только я слышу Джона, в душе мгновенно поселяется спокойствие. Выйдя из душа и увидев пропущенный звонок, я начала перезванивать и делала это до тех пор, пока не услышала его голос.

– Джон, привет, – вздыхаю я в трубку. – Как ты?

– Все в порядке.

– Я так по тебе скучаю, – голос срывается из-за бури эмоций, которые бушуют во мне последние несколько недель. – Прости, что не звонила.

– Да все нормально, Венди. Джеймс сказал, что ты болела.

– Джей… что? – у меня перехватывает дыхание.

– Да, поэтому вместо тебя звонил он. Слушай, Вен, мне правда не нужны няньки.

Сердце в груди разрывается, мысли бешено мечутся. Его слова… они так много для меня значат.

– Когда… – я прочищаю горло. – Когда ты разговаривал с Джеймсом?

– Почти каждый чертов день с моего приезда сюда. О чем я и пытаюсь тебе сказать. Это уже… перебор.

– Он правда тебе звонит?

– Да, а ты не знала?

Сердце разрывается на куски, слезы застилают нижние веки. Получается, что даже когда он угрожал мне, он проверял, в порядке ли Джон. Значит ли это, что он всегда блефовал?

– Нет, я знала, – фыркаю я. – Я попрошу его сбавить обороты.

– Хорошо, спасибо. Эй, ты будешь дома сегодня вечером?

– Да, а что? – нахмурив брови, я оглядываюсь.

– Папа сказал, что заедет за мной. Просил позвонить тебе и передать.

Внутри меня все съеживается: до меня доходит, что он говорит об особняке.

– За тобой приедет папа? – повторяю я, не уверенная, что расслышала правильно.

– Да. Сказал, что ему нужно нам что-то рассказать. Не знаю, о чем он, но с ним наедине я быть не хочу.

Я не знаю, как поступить: с одной стороны, я хочу остаться верной Джеймсу, прекрасно понимая, что он не захочет подпускать меня к отцу, но с другой – я хочу поддержать Джона. И как бы мне ни хотелось отказаться, подождать, пока Джеймс вернется домой, и притвориться, будто отца не существует, я знаю, что это невозможно. Тем более сейчас, когда у меня появился шанс встретиться с братом.

– Хорошо. Я приеду.

– Круто.

– Круто, – повторяю я в ответ, улыбаясь, и вешаю трубку.

От предвкушения встречи с ним меня переполняет легкость, но вместе с тем меня терзает чувство вины: Джеймсу будет неприятно, что собралась в особняк. Но я все-таки надеюсь, что он сумеет взглянуть на ситуацию с моей точки зрения.

Все утро я чувствовала себя не в своей тарелке. Я призналась Джеймсу в любви, а он ничего не ответил. Я, конечно, и не ждала, что он начнет говорить мне о чувствах, но тем не менее… Когда ты выплескиваешь все свои эмоции, становится больно, когда они не находят отклика. Впрочем, его забота о Джоне, когда мне он плел совсем другую сказку, означает больше, чем любые слова. Я беру телефон и набираю номер Джеймса, чувствуя, как разгорается сердце от благодарности за его поступок. Я хочу, чтобы он знал, что мне все известно, а еще я хочу сказать ему, куда я отправлюсь. Он не обрадуется, но он обещал, что не будет распоряжаться моей жизнью.

Я больше не заложница и не позволю ему указывать мне, с кем я могу видеться, а с кем нет.

Гудки все идут и идут, но трубку он не берет. Стараясь избавиться от тревоги, закравшейся в душу, я машинально хмурюсь, но на всякий случай оставляю ему голосовое сообщение, а затем отправляю смс.

Час спустя я выруливаю на «Ауди» Джеймса на подъездную дорожку к особняку, и меня останавливают у ворот.

Я вскидываю брови, глядя на новые, многочисленные системы безопасности, расположенные по всему периметру. Снаружи дежурят четверо мужчин, и один из них подходит к моему окну и стучит по стеклу.

Я опускаю его, охваченная смятением.

– Э-м-м… Привет. Я Венди. Дочь Питера. Он, наверное, меня ждет, – его бровь приподнимается.

Мужчина молча кивает, подходит к другому парню и что-то шепчет ему на ухо, прежде чем они открывают ворота и пропускают меня.

Какого черта?

Нервы будоражат меня, щекочут кожу, словно муравьи, бегущие по венам. Мне так противен собственный отец, что мне с трудом удается сохранять здравый смысл. Не скажу, что я слишком придерживаюсь моральных принципов – в конце концов, я влюблена в человека, чьи моральные устои сильно хромают. Но он хотя бы знает, кто он такой, в отличие от отца, который всех одурачивает.

В том числе и меня.

Припарковав машину, я иду по кирпичной дорожке, открываю входную дверь и захожу внутрь. Здесь стоит такая пугающая тишина, что у меня от нервов сводит живот.

– Джонатан? Пап? – Голос эхом отражается от высоких потолков в фойе, но никто не отвечает.

Странно.

Я прохожу в гостиную, достаю телефон, чтобы набрать номер Джона.

– Ты пришла.

От неожиданности я резко разворачиваюсь, телефон выскальзывает из рук, взлетает и с грохотом падает на пол чуть ли не в другом конце комнаты.

– Господи, Тина. Ты меня напугала, – прижав руку к груди, я слышу, как колотится сердце.

– Прости, – с улыбкой на лице Тина вышагивает по гостиной, пока не оказывается в нескольких шагах от меня.

– Где папа? – спрашиваю я, оглядываясь по сторонам. – Он поехал за Джоном?

Она улыбается. Ее взгляд немного рассеян, зрачки расширены.

– Тина, – я машу рукой перед ее лицом.

– Что? – она дергается, выходя из оцепенения.

– Отец дома?

Одного взгляда на эту женщину достаточно, чтобы по спине побежали мурашки: что-то здесь не так. Внезапно я жалею, что не стала дожидаться Джеймса дома, чтобы он хотя бы попытался отговорить меня от этой поездки.

У меня возникает тревожное предчувствие.

– М-м-м, не-а, – она смеется. – Но он велел мне тебя подождать.

Я наклоняю голову. Глаза мечутся по комнате, а сердце колотится так сильно, что отдается в ушах.

– Ясно.

Тина делает шаг в мою сторону, спотыкаясь, прежде чем снова встать ровно.

– Все в порядке?

Она пьяна?

– Да. У твоего отца новый деловой партнер. Абсолютно новый, если быть точнее. Я была дегустатором: нужно ведь убедиться, что товар на высоте, – она постукивает себя по носу.

У меня округляются глаза, а сердце опускается в пятки.

– Ты под кайфом?

– Немного пикси-пыли, – ухмыляется она. – Пит не любит эту дрянь, но кто-то ведь должен проверить, что его не обманут. А больше всех на свете он доверяет мне.

Она наносит мне укол и попадает точно в цель, но он уже не разрывает