Германские 1-й резервный и 17-й армейский корпуса немедленно получили приказ о производстве маневра на охват правого фланга 2-й русской армии, с попутным нанесением поражения обеспечивающему этот фланг русскому 6-му армейскому корпусу. Характер наступления корпусов 2-й армии придал линии фронта форму выпуклой дуги, причем выгнувшийся в сторону неприятеля центр продолжал наступать и дальше, а фланги отставали, образуя, следовательно, искусственные фланги между фланговыми и центральными корпусами. И закрыть эти «провалы» между центром и флангами было нечем, ибо конница 2-й армии обеспечивала внешние фланги фланговых корпусов.

На следующий день, 12-го числа, когда русская центральная группа еще отдыхала на поле боя при Орлау – Франкенау, Гинденбург и Людендорф посетили штаб 1-го армейского корпуса. Войска Франсуа еще не полностью прибыли в район развертывания, а хвосты корпуса вообще находились в Кенигсберге. Однако комкор-1 заверил командование в готовности выполнить задачу: терять времени было нельзя, так как русские могли прорвать оборонительный фронт 20-го корпуса, да и 1-я русская армия вполне могла двинуться вперед, на юго-запад. Генерал Франсуа доложил, что позиции русского 1-го армейского корпуса расположены столь неудачно, что имеется возможность отбросить его в сторону от тылов всей 2-й армии.

В результате германский 1-й армейский корпус, вкупе с приданными ему крепостными подразделениями, получил задачу оттеснить русских за Сольдау и броситься вперед, к Нейденбургу. Г.С. Иссерсон говорит по этому поводу: «В самой возможности отбросить I русский корпус от фланга 2-й армии, которую он обеспечивал, и, таким образом, начать движение в ее фланг и тыл, еще раз сказалась вся неправильность построения линии фронта наступления Самсонова. Часть, обеспечивающая фланг, в случае неуспеха должна отходить на этот последний, дабы дать ему возможность своевременно оттянуться. Если же обеспечиваемый фланг расположен по отношению к обеспечивающей его части так, что последняя может быть отброшена от него, открывая противнику возможность его беспрепятственного обхода, то теряет всякий смысл само подобное обеспечение»[156]. Здесь следует только добавить, что вероятность отбрасывания 1-го армейского корпуса от 2-й армии, а не к ней, была заложена распоряжениями великого князя Николая Николаевича, запретившего двигать части генерала Артамонова севернее Сольдау.

13 августа А.В. Самсонов прибыл из русской Остроленки, где располагался штаб 2-й армии, в Нейденбург для непосредственного руководства армейской операцией. В этот же день Э. Людендорф приступил к реализации своего плана. То есть непосредственное руководство событиями командарм-2 предпринял только тогда, когда германское армейское командование уже побывало во всех трех группах, где на месте поставило задачи всем подчиненным инстанциям. Такое запоздание с реагированием на события, особенно если учесть отвратительно работавшую (хорошо, если вообще работавшую) связь во 2-й армии, не может не удивить позднейшего исследователя.

Интересно, что тогда же министр иностранных дел С.Д. Сазонов заявил французскому послу М. Палеологу, что генералы Я.Г. Жилинский и Н.Н. Янушкевич считают, что «всякое наступление в Восточной Пруссии обречено на неудачу»[157]. Иными словами – сражение еще не было закончено, а высшие русские генералы уже сомневались в победе. Непонятно, желали ли русские подстраховаться на случай неудачи, или русские генералы признавали несостоятельность собственного оперативного планирования. В любом случае такое признание на таком уровне не может быть ничем оправдано.

2-я армия. Фланги армии

Непосредственным началом операции на окружение, проводимой войсками 8-й германской армии против частей 2-й русской армии, стал день 13 августа. Усиленный подошедшими из висленских крепостей частями, германский 1-й армейский корпус Г. фон Франсуа 13 августа перешел в наступление против русского 1-го корпуса в районе Уздау. Единство мыслей и действий обеспечило давнее сотрудничество и знакомство ведущих командиров германской 8-й армии. В свое время комкор-1 занимал пост начальника штаба 4-го армейского корпуса, которым тогда командовал П. фон Гинденбург, а будучи офицером Большого Генерального штаба, комкор-1 служил в подчинении Людендорфа. Теперь, в уверенности в верности собственных распоряжений и в своих командирах, Г. фон Франсуа решительно взял на себя инициативу действий по реализации в жизнь отданного приказа на проведение «Канн».

Генерал Франсуа намеревался отбросить русских за Сольдау, чтобы открыть себе прямую дорогу в тыл всей русской 2-й армии. Кроме генерала Артамонова, сейчас никто другой не мог прикрыть фланг, оголившийся в ходе погони за германским 20-м корпусом к Остероде. В ходе движения немцы усиливали удар, передав в оперативное подчинение Франсуа отдельные части 20-го армейского корпуса и ландвера. Очевидно, что немцы рассчитывали на упорное сопротивление русских, а потому ландвер должен был сковать русский 1-й корпус под Сольдау, пока основные силы 1-го германского армейского корпуса бросятся в тыл русскому центру. Однако того, что произошло далее, не могли предвидеть и немцы, обретшие к своей вящей неожиданности настоящий подарок судьбы.

Корень вопроса о том, удастся ли противнику прорваться сквозь искусственный фланг между 1-м и 23-м русскими корпусами, заключался в стойкости войск 1-го армейского корпуса и его маневрирования на поле сражения. Ведь было понятно, что только заслон данного искусственного фланга, образовавшегося в результате продвижения центра 2-й русской армии вперед, позволял командарму-2 продолжить наступательную операцию. Учитывая то количество войск, что имел в своем распоряжении генерал Артамонов, А.В. Самсонов должен был твердо рассчитывать на него. Тем более что продержаться следовало всего трое суток – после этого русские выходили на линию Остероде – Алленштейн и разрывали единство неприятельского фронта на несколько частей.

Приказ командарма-2 генералу Артамонову, отправленный ранним утром 13 августа, гласил: «Ваша задача – обеспечивать тыл армии с левого фланга – должна быть выполнена во что бы то ни стало. Командующий армией убежден, что даже много превосходный противник не в состоянии будет сломить упорство славных войск 1-го корпуса, от действий которого зависит успех важной операции на Алленштейн и далее». Иными словами, штаб армии открыто дал понять комкору-1, что наступление главных сил армии зависит от стойкости подразделений 1-го армейского корпуса, которые, следовательно, должны надежно закрывать левый фланг центральной группы корпусов «во что бы то ни стало».