что легионы под Лилибеем испытывают сильную нужду в припасах, и поэтому был вынужден пойти на осознанный риск. Поскольку из Италии еще не доставили весь хлеб, а часть римских кораблей задержалась в Мессане, то консул вместе с кораблями охранения отправил 40 грузовых судов под командованием квесторов в лагерь к Лилибею (Polyb. 52). Согласно Диодору Сицилийскому, римских кораблей было больше восьмидесяти. В отличие от Полибия, Диодор привязывает свой рассказ к конкретной местности, в то время как греческий историк не приводит ни названий городов, ни названий рек, употребляя выражения «к какой-то реке» или «к одному из подчиненных римлянам городков» (Polyb. 53). На мой взгляд, в данной ситуации предпочтение все же стоит отдать Диодору, поскольку он был уроженцем Сицилии и мог знать подробности, не известные Полибию. Но если сопоставить свидетельства обоих историков, то мы увидим довольно четкую картину этих далеких событий.

Отпуская квесторов в самостоятельный рейд к Лилибею, консул играл с огнем, потому что если они наткнутся на карфагенян, то исход сражения будет предсказуем. Сам же Луций Юний остался в Сиракузах и поджидал отставшие суда с хлебом.

Практически в это же время командующий карфагенским флотом Атарбал решил воспользоваться завоеванным преимуществом и вызвал к себе военачальника Карталона, хорошо разбирающегося во всех тонкостях войны на море. Боевая задача, поставленная Атарбалом Карталону, заключалась в том, чтобы лишить римскую армию под Лилибеем возможности получать снабжение по морю. Командующий флотом мыслил стратегически и понимал, к каким катастрофическим последствиям для римлян это может привести. Поэтому первоначальной целью атаки был римский флот, стоявший на якоре у Лилибея. По распоряжению Артабала эскадра Карталона была усилена 30 боевыми кораблями (Polyb. 53) и вскоре вышла в море.

Карталон точно все рассчитал, карфагенские корабли подошли к стоянке римского флота как раз перед рассветом. Никто не ожидал нападения, римлян застали врасплох. Часть вражеских кораблей пунийцы подожгли, часть взяли на буксир и стали уводить в открытое море. Со всех сторон к берегу сбегались моряки и легионеры, кое-где закипели рукопашные схватки. И в этот момент ситуация для римлян резко ухудшилось. Дело в том, что комендант Лилибея Гимилькон, привлеченный громким шумом, доносившимся с побережья, поднялся на крепостную стену и увидел, как пылают на берегу римские корабли. Быстро сообразив, что там происходит, он решил оказать поддержку соотечественникам и отправил наемников на вылазку. Городские ворота распахнулись, и тысячи галлов, потрясая мечами, устремились к римскому лагерю. За ними пошли в атаку плотные ряды греческих гоплитов. Наемники лихо перемахнули через вал и ворвались на территорию вражеского лагеря, где вступили в бой с отрядами охранения. Увидев, что противник атакует их расположение, сражавшиеся на берегу легионеры прекратили бой и поспешили к своим палаткам. Карталон этим воспользовался, вернул своих людей на корабли и приказал уводить захваченные суда в открытое море.

После этого карфагенский флотоводец приказал кормчим держать курс на юго-восток, к городу Гераклее, где должны были проходить римские корабли, идущие к Лилибею. По мнению Карталона, именно в этом месте их можно было перехватить. Весть о том, что большой караван транспортных судов римлян под прикрытием небольшого охранения приближается к Гераклее, подтвердила догадку военачальника. После победы при Дрепане Карталон относился к врагу с презрением и не боялся встречи с ним в открытом бою. Поэтому медлить не стал, а повел свои корабли в атаку.

Когда квесторы узнали от дозорных о том, что навстречу им на всех парусах идет карфагенский флот, то решили не искушать судьбу и избежать встречи с грозным противником. Они спешно причалили к городку Финтии, где находился римский гарнизон. В Финтиях не было гавани, зато рядом находилась бухта, со всех сторон защищенная утесами. Здесь можно было безопасно высадиться на берег, но в случае волнения на море это убежище не могло дать надежную защиту, хотя квесторов это совершенно не интересовало: в данный момент им гораздо важнее было отразить атаку карфагенян. Римские военачальники быстро выгрузили войска на сушу, после чего отправили своих людей в город за баллистами и катапультами. После того как метательные машины были доставлены, их установили на прибрежных утесах и стали поджидать пунийцев. Враг себя долго ждать не заставил.

Карталон пребывал в твердой уверенности, что римляне бросят корабли в бухте, а сами укроются за крепостными стенами города. И был очень удивлен, когда увидел, что противник решил защищаться. Карфагеняне попробовали прорваться в бухту, но квесторы так грамотно построили оборону, что сумели пресечь все эти попытки. Тяжелые камни и стрелы густо летели в сторону кораблей Карталона, но карфагенские кормчие искусно маневрировали, избегая ненужных потерь. В целом сражение закончилось для римлян весьма плачевно: пять десятков транспортных судов получили очень сильные повреждения, семнадцать боевых кораблей затонули, а тринадцать с трудом держались на плаву (Diod. XXIV, 1). Также карфагенянам удалось захватить несколько судов с продовольствием и утащить их за собой на буксире (Polyb. 53). Но позиция, занятая римлянами, не давала возможности Карталону в полной мере использовать быстроходные качества своих кораблей, и он решил прекратить бой. Пройдя вдоль берега, карфагенский флот бросил якоря в устье реки Галик, где в преддверии большого сражения с римлянами всех раненых отправили на сушу. Затем Карталон выслал к Сиракузам дозорные суда, чтобы отслеживать движение вражеских кораблей. Таким образом, находясь на этой позиции, флотоводец контролировал как засевших в бухте квесторов, так и действия Луция Юния Пулла, находившегося в Сиракузах. Дальнейшие события подтвердили проницательность Карталона.

О том, что произошло с кораблями посланных к Лилибею квесторов, консул ничего не знал, поэтому и действовал весьма самоуверенно. Не удосужившись отправить вперед дозорные корабли, Пулл покинул гавань Сиракуз и вывел флот море. Римляне обогнули мыс Пахин и взяли курс на северо-запад. В отличие от Луция Юния, Карталон был прекрасно осведомлен обо всех передвижениях римского флота. Рассудив, что гораздо легче разбить группировки вражеских кораблей по отдельности, чем дожидаться их объединения, он решил дать бой Пуллу. Время сейчас работало на карфагенян, и Карталон приказал немедленно атаковать флот консула. Надо было разгромить Луция Юния до того, как об этом узнают квесторы.

Когда консул увидел приближающийся карфагенский флот, то не на шутку перепугался, запаниковал и перестал адекватно воспринимать ситуацию. Убежать в Сиракузы он уже не мог, а вступать в открытый бой трусил. Поддавшись панике, Пулл приказал сжечь тринадцать транспортных судов (Diod. XXIV, 1), от которых не было никакого толку, а затем принял очень неудачное решение отступить к мелководному и обрывистому берегу. Это произошло у города Камарины, где не было никакой возможности вытащить корабли на сушу. Но консула