и своим весом сорвали беднягу со спасительного шеста. Рывок был такой силы, что Пихто упал на колени и едва не выпустил палку из рук. Он вновь развернул своё спасательное средство поперек течения, и, как только он это сделал — палку сильно рванули. Пихто среагировал моментально и потянул её на себя. Из воды показалась вначале рука, судорожно вцепившаяся в деревяшку, а затем — голова (пока ещё непонятно чья), которая крикнула: «Тяны!». Дед перехватил палку обеими руками и, словно волжский бурлак, пошёл вместе с ней, вытягивая того, кто повис на том конце. Взглянув вверх по течению, он вдруг увидел ещё двоих «братьев» из Обители, которых течение несло прямо на его спасательное средство. Пихто остановился, надеясь, что и они смогут уцепиться за палку. «Лишь бы дубина не сломалася! А я-то вытяну их, вытяну, ага!» — решил он, и, напрягши все силы, ждал момента. Однако и этим двоим не суждено было спастись: тот, кто держался одной рукой за конец палки, второй рукой вытащил пистолет и несколько раз выстрелил по приближающимся головам. Пули, хотя и не смогли убить плывущих «братьев», всё же сыграли свою смертельную роль: люди на несколько секунд потеряли ориентацию в пространстве, погрузились в воду, и их пронесло под палкой. Всплыв, они уже видели перед собой только чёрную полосу неизвестности…

А тот, кто так крепко держался за палку, снова крикнул: «Тяны!», и в этом крике Пихто уже явственно услышал кавказские интонации. Но… снова пошёл вперёд, хотя уже почти точно знал, КОГО он вытащит на берег.

Кроме Шамиля Пихто никого больше не спас.

4

— Ты что, скатына, мэнэ утапыть хатэл? — очухавшись, взревел Шамиль и засветил деду в ухо. Пихто упал, закрыл голову руками. — Старый баран, я тэбя… — чеченец долго орал, матерно ругался, угрожал, замахивался на Пихту, всячески оскорблял его, но больше ни разу не ударил. Слив свой страх в гнев, а гнев — в ругательства и угрозы, Шамиль, наконец, остыл. Он сел рядом с дедом, долго смотрел на реку, а потом сказал:

— Спасыбо, старык, канэшна!

Пихто пошевелился. Затем приподнял голову, сел. Они с Шамилем, ничего не говоря, посмотрели друг на друга. Дед медленно встал на ноги, отряхнулся, и пошёл прочь, вверх по течению. Здесь, на облюбованном им и безопасном «краю земли», он был уже не один. А это деда Пихту совсем не устраивало. Шамиль, увидя, что Пихто покидает его, вскочил и заорал в спину деду:

— Старык! Стой! Куда пошёл?

Пихто не остановился и не обернулся. Шамиль зарычал от злости и тяжёлыми быстрыми шагами пошёл вслед за дедом.

5

Тестер долго не мог догнать двух оставшихся «чистильщиков». Пока он вспомнил, что бежать практически без остановки в Бестерляндии можно сколько угодно, «чёрные рыцари» уже были далеко: они-то бегать умели. Но ярость и жажда мести прибавили Тестеру сил и через несколько часов он, возможно, уже смог бы «достать» ближайшего к нему «чистильщика» жёлтой стрелой делейтора. Однако, приглядевшись, Тестер увидел и в руках одного из «рыцарей» это смертоносное оружие. «Чистильщик» не бросил делейтор во время «земляного цунами», но и не использовал его для добивания оставшихся «райцев». Видимо, страх после произошедшей природной катастрофы был настолько силён, что напрочь стёр из памяти приказ об уничтожении «леваков».

Теперь Тестер понимал, что спешить со стрельбой в такой ситуации не нужно: он мог промахнуться, а вот «чёрный рыцарь» с его опытом — вряд ли. Бить надо было наверняка. И Тестер снова поднажал, понемногу сокращая расстояние до своей цели. Следующие полтора часа решили судьбу погони: Тестер приблизился к «рыцарям» практически вплотную и был готов стрелять, когда, внезапно остановившись, оба «чистильщика» синхронно повернулись к нему. Они стояли в каких-то десяти — пятнадцати шагах, и один из них держал в руках делейтор, оружие, способное в доли секунды смести с лица Бестерленда и Тестера, и любое другое цифровое создание. Правда, держал он его как-то не по-военному и ствол «пушки» был направлен в землю. Тестер остановился.

Они долго, нестерпимо долго смотрели друг на друга: пылающий жаждой мести Тестер и ошеломлённые неожиданно обуявшим их страхом «чистильщики». Затем один из них, тот, что был без оружия, медленно протянул руку к делейтору своего напарника. Тестер в ответ поднял свой децифровщик и прицелился. Ещё мгновенье — и оба «чистильщика» исчезнут в дьявольской пляске ядовито-желтого огня…

Но «чёрный рыцарь», взяв свой делейтор за ствол, коротким движением отбросил его в сторону, за низкие дорожные кустики. Тестер, чьё внимание всецело было поглощено движениями «чистильщика», проследил взглядом полет неопасной теперь уже «пушки», и вновь посмотрел в глаза «рыцарей».

Они были… полны слез: слезы каплями стекали по щекам, оставляя неровные бороздки на покрытой пылью коже. Взгляды обоих «чистильщиков» молили о пощаде, их трясущиеся губы шептали что-то неясное, руки дрожали. Один из них вдруг упал на колени и начал по-немецки… молиться, что ли?

Тестер опустил ствол. Расслабился. «Поздно! — подумал он. — Их смерть уже никого не вернёт!» И, видимо, маска гнева сошла с его лица, уступив место брезгливости: уж очень гадко выглядели эти растоптанные страхом вояки… «Чистильщики» уловили эту перемену и тот, что остался стоять на ногах, медленно-медленно начал пятиться назад, потянув за собой другого.

Тестер отвернулся и сделал вид, что рассматривает лес, находящийся справа от тропы. Когда он вновь повернулся к «рыцарям», их чёрные силуэты маячили достаточно далеко, у подножия одинокого холма. Они бежали что было сил, поднимая пыль своими большими сапогами.

На душе у Тестера было плохо. Совсем недавно он обрёл замечательных друзей. Несколько часов назад он их навеки потерял. А сейчас — отпустил их убийц. Он не понимал себя и не знал, что делать и как жить дальше. Находясь в каком-то глубоком ступоре, он поднял брошенный «чистильщиком» делейтор и медленно побрёл дальше по тропе — туда, куда умчались прощённые им «чёрные рыцари». Но, сделав несколько шагов, Тестер вдруг остановился, и упав на колени в дорожную пыль, зашёлся в рыданиях.

6

Была глубокая ночь. Тестер уже давно успокоился и то сидел у края тропы, слепым взором глядя в небо, то вставал и медленно шёл на запад, на немерцающий свет белой звезды. Он вспоминал. В его памяти оживал каждый день, прожитый им в Бестерленде, каждое здешнее место, где он успел побывать: Обитель с её сопливыми психами и жестокими охранниками, героический Дед Пихто, изрешеченный пулями охранников, дуб-великан, сражённый странной горизонтальной молнией, необыкновенный остров Филгудыча, невидимый ни на каких мониторах,