— Нужно ведь ещё знать, какая и, самое главное, кому отправлялась информация…! Ведь, если это иностранная разведка, то ещё полбеды…, а если наши? Правительство? Секретные службы?

Грубер снова встал и в сотый, наверное, раз пересёк кабинет по диагонали. Мэлвиз молча следил взглядом за его перемещениями.

— Полгода… — с горечью продолжил Грубер. — За это время какой-нибудь высокопоставленный солдафон смог узнать о Бестерленде всё! Хотя…, зачем всё? Достаточно только самого общего представления о проекте, его основы. А это — четыре — пять фраз! Пять фраз, Мэлвиз, и ФБР или АНБ получает санкцию на обыск, на изъятие документации, на мой арест, на доступ к Объекту… Мэлвиз! — Грубер встрепенулся. — А если в Бюро, или где там ещё… всё знают, то почему они не пришли за нами с ордером на арест и обыск?

— Я думал об этом, сэр! — ответил Мэлвиз. — Если это наши, а не иностранная разведка, то, наверное, они ждут, когда работы над Бестерлендом вступят в завершающую стадию, ну… чтобы получить Объект, так сказать, целиком. Русские говорят в таких случаях, что «они нас пасут».

— Пасут? — Грубер усмехнулся. — Очень верно! Правительство «пасёт» нас, как овец, чтобы потом состричь побольше шерсти! Очень верное сравнение! Да, Мэлвиз, видимо, так оно и есть: они нас «пасут»! Им не нужно уличать нас в секретной деятельности, которая может быть направлена против правительства и народа США. Им наплевать на народ США и на весь остальной народ! Им нужен работающий Объект, как средство для проведения своей чертовой политики, или, может быть, как оружие… Им нужен ИНСТРУМЕНТ — вот почему они не трогают нас! А сейчас Бестерленд для них — «чёрный ящик»: как ноутбук для обезьяны — они не знают, какие возможности он им даст, как они смогут ими воспользоваться в своих чертовых интересах! Вот почему, Мэлвиз, вот почему они молчат! Этим дикарям нужен очередной каменный топор!

— Я ещё хочу сказать, сэр… — начал Мэлвиз.

— Да, конечно, Мэлвиз, говорите! Надеюсь, никаких новых страшилок не будет?

— Нет, сэр! Я просто хотел высказать свои соображения по дальнейшей работе 55-й лаборатории.

— Слушаю вас! — Грубер откинулся в кресле, и устало вздохнул. — Говорите же!

— Если мы…, простите, сэр, КОГДА мы установим личность информатора, мы не сможем его … нейтрализовать!

— Потому, что тогда ваше чертово Бюро, или кто там ещё, потеряв единственный источник информации, в полном составе пожалует сюда на танках?

— Совершенно верно, сэр! На танках и вертолётах.

— И поэтому мы должны…

— Разработать программу действий по дезинформированию, сэр! — по-военному чётко ответил Мэлвиз.

— Проще простого: мы заставим этого придурка сообщать им то, что нам нужно! — Грубер стукнул ребром ладони по подлокотнику кресла.

— Всё правильно, сэр, но… если у них есть условный сигнал: например, если сообщение будет доставлено каким-либо определенным образом, или, наоборот, не будет доставлено определенным образом, они поймут, что источник раскрыт. Для агентов, например, ФБР или АНБ это будет сигналом к физической атаке.

— Ну…, вы поработаете с ним, Мэлвиз! Ведь у вас есть какие-то спецсредства…, ну «инъекция правды», например, детектор лжи…

— Есть, но, к сожалению, эти средства чаще срабатывают в кино, чем в жизни. К тому же, мы можем нанести непоправимый вред здоровью информатора, например, и он не сможет полноценно работать. Или, не дай бог, убьём его, или он сам себя убьёт…. Нет, сэр, я считаю, что мы НЕ ДОЛЖНЫ обнаруживать всего, что нам известно, и шпион НЕ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ о том, что он раскрыт. Только так его руководство будет получать выгодную нам информацию. Только так мы сможем выиграть время. Мы должны «пасти его», сэр, как это называют русские.

— Они «пасут» нас, а мы будем «пасти» их: кто кого «перепасёт»! Или пастух сострижёт с овцы всю шерсть, или овца заведёт пастуха в болото. — Грубер закрыл руками лицо. — Господи, когда же это кончится? Как мне опостылел этот бездарный человеческий мир, вся жизнь которого основана на смерти!

Мэлвиз неслышно подошёл к окну. Грубер помолчал и продолжил:

— Алан, ведь в этом мире для того, чтобы жить, мы убиваем других, а другие убивают ещё кого-то, а те — охотятся за нами. Разве я не прав, Алан?

— Так точно, сэр! Вы правы, сэр! — учтиво ответил Мэлвиз.

— Вот и славно! — «казённые» интонации в ответе Мэлвиза моментально разогнали философское настроение Грубера. Он встрепенулся и продолжил уже в обычном деловом тоне: — Главное сейчас — найти этого Иуду! Идемте в коллектор, Мэлвиз. Я хочу сам всё увидеть!

— Не стоит ходить туда, мистер Грубер, в коллекторе уже установлены микрокамеры и мы с вами всё увидим отсюда.

Мэлвиз прошёлся пальцами по клавишам компьютера, и на мониторе появилось изображение камеры вентколлектора. На одной из труб сидел одинокий голубь и чистил перья. Грубер долго вглядывался в птицу, словно на ней было толстым красным маркером написано имя её владельца, затем пощёлкал клавишами, переключаясь на другие камеры… и вновь остановился на голубе, сильно увеличив изображение. После этого он утратил интерес к птице и повернулся к Мэлвизу.

— Прекрасно! А как вы, всё-таки, намерены найти информатора?

— Я предлагаю, сэр, его… спугнуть. Чтобы он выдал себя.

— Как это?

— Сообщите всем, что вы останавливаете Проект. На неопределённый срок. Из-за возникших проблем. Ведь многие авторитетные сотрудники это предлагают, поэтому такой шаг не вызовет подозрений! Тогда шпион будет вынужден воспользоваться каким-либо экстренным видом связи, в том числе, возможно, и этими голубями! Тут-то мы его и вычислим!

— А потом? Ведь тут же нагрянут вояки!

— Я не договорил, сэр. Через некоторое время, например, через полдня, вы вновь соберёте людей и объявите о том, что внезапно нашли решение ряда проблем, и работа будет продолжена незамедлительно. Тогда информатору вторично придётся отправлять экстренное сообщение. Для нас это — контрольная проверка. И после неё мы начнём поставлять этому человеку дезинформацию для его заказчиков. И, сэр…

— Ещё что-то?

— Я должен хорошо представлять себе конечную стадию Проекта, его завершение. Дело в том, что в какой-то момент нам нужно будет свернуть всю нашу дезинформационную кампанию, и чтобы не навредить делу…

— Я понял, Алан! Мы с вами поговорим об этом чуть позже. — Грубер вдруг глубоко задумался. — И вот что: когда будете проводить обыски в кабинетах и спальнях наших сотрудников, делайте это крайне осторожно. Ни одна душа не должна знать о нашем плане и о том, что мы предпринимаем. Наши сотрудники — это самое дорогое, что у нас есть. И если мы сохраним