неведомыми бродягами, через горные хребты и занесенные снегом равнины тащились одержимые «желтым дьяволом», беспощадные к себе и другим охотники за самородками, искатели призрачного счастья. Даусон, Клондайк, Эльдорадо манили их сокровищами, таившимися в кладовых природы. Стремившиеся к золотому песку люди не знали, какие испытания готовит им Север. Слабые и неопытные падали в изнеможении, засыпали вечным сном в мертвой снеговой пустыне, выли от голода и предсмертной тоски, подстерегаемые волчьими стаями; выносливые и предприимчивые продолжали брести милю за милей, не оглядываясь на обреченных. А по сторонам тропы смерти, «Trail — 1898», как трагические памятники человеческой жадности, поднимались новые и новые надмогильные холмики.　

«Локхид» сделал кратковременную остановку в Уайт-Хорсе, «Белой Лошади», на канадской территории, узким клином вытянувшейся к океану.　

На пятом часу полета впереди змейкой блеснула река Танана. Через широкое плато, окруженное подковой гор, протянулись узкие прямолинейные улицы в редкой зелени деревьев. Фербэнкс!　

В конторе аэродрома над бюро невероятно унылого клерка висела печатная табличка, наводящая на невеселые размышления: «Смейся! Чтобы нахмуриться, тебе надо привести в движение шестьдесят шесть мускулов лица, а чтобы улыбнуться — только семнадцать». Нью-йоркские рекламы обещают «обслуживание с улыбкой». На противоположном конце Америки настоятельно призывают смеяться и даже «обосновывают» это анатомически, физиологически и математически… Когда у человека на душе хорошо и спокойно, он весел и без напоминаний. Почему в Соединенных Штатах возникла необходимость в искусственных улыбках?..　

Михаил Беляков встретил меня. Мы уехали в «Нордэл- отель». Здесь нам пришлось прожить семь недель.

XIV

Было время, когда сюда приезжали с приисков удачливые золотоискатели. Отсюда они добирались до ближайшего большого города Сиэттля и там в бесшабашном разгуле быстро спускали всё добытое ими потом и кровью. Сиэттль поглощал их мешочки с золотым песком и самородками. Город богател. Он был для американских северян тем же, чем некогда Иркутск для сибирских старателей. Обратно на Аляску возвращались с пустыми кошельками и новой мечтой напасть на богатую жилу.　

То были времена безудержной азартной игры, когда в одну ночь возникали и мыльным пузырем разлетались баснословные состояния. Об юных годах «золотой Аляски» с грустными вздохами вспоминают старожилы края, его «пионеры», седые джентльмены с трясущимися руками. Стоит заговорить с ними о прошлом, и они, путая легенды с былью, расскажут сотни историй о внезапных обогащениях и разорениях, об отчаянно ловких аферах, о сильных, жестоких и циничных «королях золота», о фантастических событиях давно минувших дней, когда «Сэм-ирландец» и «Малютка Билль» небрежно швыряли мешочки с драгоценным песком на стойки таверн… «Да, были времена…» — прошепелявит сгорбленный свидетель далекого прошлого, и в тусклых глазах его угаснет слабый огонек, рожденный воспоминаниями.　

Но вскоре на Аляске появились банковские дельцы Запада, Востока и Юга. Подкуп, вымогательство, обман, всевозможные хитроумные комбинации, а когда требовалось, и физическое «устранение» использовались их наглыми шайками, чтобы захватить сокровища Севера. Все эти «Сэмы-ирландцы», «Малютки Билли», «Фили из Техаса» и прочие владельцы мелких золотоносных участков опомниться не успели, как оказались в руках более сильных хищников.　

Но и их власть была недолговечной. Из далекого Нью- Йорка, с Уолл-стрита, за огромными дивидендами, которые приносил американский Север, уже следили холодные глаза Джона Пирпонта Моргана. Капиталистический спрут протянул свои щупальцы к Аляске. Судьба края была решена.　

В чьих руках сосредоточена сейчас аляскинская торговля? Банков Моргана! Кто владеет морским, железнодорожным и воздушным транспортом, связывающим Аляску с внешним миром? Династия Морганов! Кто нынче хозяин всей золотой промышленности, рыбных промыслов и лесных угодий Аляски? Морганы!..　

Когда престарелый «пионер» из Нома, Ситки, Фербэнкса покупает билет в кино, приобретает коробку спичек или семена для огорода, зажигает свет в комнате; когда индеец из Руби, Сёркл-Сити, Нулато уплачивает за рыболовные снасти в лавке «Фербэнксской исследовательской компании Аляски», они знают, что весь барыш от торговли плывет в безданные кладовые династии Морганов. Когда сын «пионера» двенадцать часов в день трудится на золотом прииске, он помнит, что работает на династию Морганов, и не дай боже, если он станет неугодным. Где найти работу изгнанному? Это так же невозможно, как в любом индейском поселке купить охотничьи патроны помимо торгового предприятия «Исследовательской компании». Если бы династия Морганов захотела, жизнь на Аляске замерла бы: остановились драги золотых приисков и аппараты консервных заводов; закрылись магазины, фактории, лавки; встали поезда; пароходы застыли в портах, самолеты — на аэродромах; визг электрических пил не разносился бы в северных лесах…　

Династия Морганов владеет не одной Аляской: она контролирует почти треть всех финансовых и промышленных объединений Соединенных Штатов. Но недра Аляски также приносят ей немалые барыши. Одна только драга на «Голден стрим», «Золотом потоке», вблизи Фербэнкса, добывала в 1937 году ежедневно на две тысячи долларов золота.　

От приключенческой романтики прошлого остались лишь воспоминания «пионеров» и некий талисман, который охотно нацепляют на грудь фербэнксские обыватели. Это — миниатюрный медальон с чеканкой: «Фербэнкс — золотое сердце Аляски». Клерки, потеющие в торговых конторах, носят еще при себе «на счастье» пяти- и десятидолларовые самородки. Медальоны «Золотое сердце» продаются в фербэнксских магазинах по более сходной цене: «квартер» за пару. Горожане саркастически замечали, что этот сувенир — один из немногих предметов торговли, которых пока не додумались изготовлять японские фабриканты.　

Живя в Фербэнксе, я встречал немало людей, похоронивших здесь мечту о независимом будущем. Старатели-одиночки, горько усмехаясь, говорили мне: «Самый верный способ потерять последние деньги — это искать золото». Повар второразрядного ресторана поведал мне простую и грустную историю. В 1909 году, юношей семнадцати лет, он приехал из Поволжья на Аляску, полный радужных надежд. Одиннадцать лет, как крот, рыл землю в десяти милях от Даусона и, наконец, наткнулся на «хорошее серебро». Шпионы акционерного общества, исподволь следившие за старателем, пронюхали об его удаче. Узаконенные грабители предприняли то, что на их языке называлось «обложить медведя». На каждом шагу старатель встречал препятствия, мешавшие вести добычу. Против него по пустяковому поводу затеяли судебное дело. В баре какие-то проходимцы спровоцировали его на драку. Когда обстановка стала совершенно невыносимой, подставные лица нью-йоркских хищников предложили купить его серебряный участок за семь тысяч долларов. Пришлось согласиться: как-никак, это было лучше, чем получить удар ножом между лопаток. «А через месяц, только через месяц, — рассказывал повар с потемневшими от гнева глазами, — эти мерзавцы перепродали мой участок за двести пятьдесят тысяч… Четверть миллиона!» С горя он в неделю спустил полученные деньги в притонах и остался нищим. Жизнь на Аляске почти вдвое дороже, чем в штатах, и его заработка в ресторане едва хватает, чтобы прокормить семью.　

— Вернулся