На следующее утро Имоджен проснулась в семь часов с твердым ощущением, что что-то не так. Вливая в себя стакан воды, она вспоминала разговор с Шоной. Она позвонила подруге под влиянием алкоголя, ощущения счастья и из-за чувства вины за свое внезапное исчезновение. Теперь при свете дня ей казалось, что это была очень плохая идея. Винс легко сможет выудить из Шоны, о чем они говорили. И хотя Имоджен не сказала ничего конкретного и не дала никаких подсказок относительно своего местонахождения, она снова напомнила себе, что ее план не подразумевал никаких контактов и разговор с людьми из Дублина. Это была ошибка. Ей не стоило этого делать. Никогда.

Она допила воду и решила пойти поплавать в бассейне, чтобы освежить гудящую голову. Мужчина, которого она видела в первый день, атлетически сложенный, с чернильно-черными волосами, подошел к бассейну, когда она уже наплавалась и сидела на бортике, опустив ноги в воду. Он кивнул ей, нырнул и проплыл десять раз туда-обратно, а потом вынырнул и представился ей: «Макс Гаске».

– Я живу в апартаментах номер один, – сказал он. – Я вас уже видел раньше.

– Я сняла квартиру на лето, – объяснила она.

– Я тоже в городе надолго. Если что-то понадобится, обращайтесь. Я делаю кучу всего по хозяйству для студентов.

– А сами вы тоже студент? – спросила Имоджен.

– Интерн в больнице, – ответил он. – Я хорошо чиню людей, а еще полки и карнизы.

– Очень полезная информация.

– Серьезно, – повторил он. – Если что-нибудь понадобится, просто скажите.

– Обязательно, – она взяла полотенце и обернулась им. – Спасибо.

– Эй, надеюсь, я вас не напугал?

– Чтобы меня напугать, надо постараться, – улыбнулась она. – Жаль, но мне надо собираться на работу.

– Еще увидимся, – пообещал он, глядя, как она надевает шлепанцы.

– Увидимся, – отозвалась она.

Все еще улыбаясь, она пошла к себе. Да, она допустила вчера вечером ошибку, но она не была непоправимой. И было так приятно снова разговаривать с людьми, особенно с мужчинами, и знать, что Винс не заглядывает ей через плечо, готовый начать ревновать или злиться. А ведь у него никогда не было ни малейшего повода для ревности. Она никогда даже не смотрела в сторону других мужчин с того момента, как вышла за него замуж. Не испытывала к ним никакого сексуального интереса. Она просто боялась. Боялась, что они спровоцируют Винса.

Имоджен приняла душ и высушила волосы. Прошло три недели, ее стрижка была уже не такой короткой. Имоджен не была уверена, что хочет снова отращивать волосы, но пока не решилась окончательно и на короткую стрижку. Мой выбор, подумала она, расчесывая волосы. Только мой.

Позавтракав тоненьким тостом и чашкой кофе, она села на велосипед и отправилась в агентство. Несмотря на то что она приехала раньше, галогеновые лампочки уже горели над фотографиями домов в витрине, а когда взялась за ручку двери – та оказалась открытой. Рене уже сидел за своим столом и с удивлением взирал на Имоджен, входящую в офис.

– Я думал, ты сегодня попозже придешь, – сказал он.

– Я рано проснулась.

– Как ты себя чувствуешь?

– Да прекрасно!

– Так и должно быть, – просиял он. – Ты же та самая легендарная личность, благодаря которой мы выиграли турнир по буле, ты наша суперзвезда! Надеюсь, ты сможешь прийти, когда мы будем устраивать презентацию нашей благотворительности.

– С удовольствием, – отозвалась Имоджен.

– Вот и хорошо. А теперь, не хочешь кофе перед началом рабочего дня?

– Я уже выпила кофе дома, – ответила она.

– А я нет. И я бы съел круассан.

Винс тоже всегда так делал. Спрашивал ее, хочет ли она чего-то, а потом, когда она говорила, что не хочет, говорил, что а вот он хочет. И она чувствовала себя обязанной к нему присоединиться. Ее вдруг охватила паника.

– Но, если в тебе уже достаточно кофеина, ладно, – Рене выдвинул ящик стола и достал оттуда ключи. – Вот список на сегодня. О, и там еще большая стирка на вилле «Мартин». Можешь отвезти туда белье, когда закончишь?

– Конечно. Рене…

– Да?

– Сколько еще уборщиков на тебя работает?

– А почему ты спрашиваешь?

– Я была единственной уборщицей на турнире. И не могу отделаться от мысли, что ты относишься ко мне как-то по-особенному.

– Ну у нас не так много уборщиков, которые одновременно были бы и клиентами, так что, возможно, я и правда тебя выделяю, – согласился он. – У Ланы и Даниэль семьи, так что логично было позвать именно тебя. А потом ты единственная, кто приятельствует с моей бывшей женой.

– А это важно?

– Это не важно, наверное, – он пожал плечами. – Все просто на самом деле. Я понимал, что мы победим, и мне нравится твое общество. Нам нужен был кто-то для турнира, вот я и попросил тебя.

– А кто играл в прошлом году?

– Виктория. И поскольку ты теперь занимаешь ее место в агентстве, то еще более логично, что я обратился именно к тебе. Так что ты можешь не развивать тут теорию заговора.

– Да, у меня есть привычка искать заговоры там, где их нет, – признала Имоджен. – И знаешь, ты прав. Еще слишком рано для работы, и я с удовольствием выпью с тобой чашечку кофе и съем круассан.

Они отправились в кафе, и Селин выразительно подняла брови, увидев их.

– Не ожидала, что кто-то из вас сегодня будет на ногах в такую рань, – сказала она. – А тут вы оба.

– Мы проснулись рано не вместе! – воскликнула Имоджен, заметив лукавое выражение в глазах подруги.

– Да мне все равно, если вы…

– Мне не все равно, – перебила ее Имоджен.

– И мне, – вмешался Рене. – Я никогда не привел бы женщину, с которой провел ночь, в это кафе, Селин, сразу после этой ночи. И ты должна это понимать.

– Должна, – призналась она. – Но хочу напомнить, что ты имеешь право встречаться с другими женщинами и спать с ними. И можешь приводить их сюда.

– Могу. Но не буду, – буркнул Рене.

– Какой же ты джентльмен, – улыбнулась Селин. – И с какой такой стати я с тобой развелась?

Потому что он помешан на контроле, подумала Имоджен. Как Винс. Хотя нет, не как Винс, потому что Рене не пытался заставлять людей делать то, что они не хотят. Если не считать того, что он заставил тебя поучаствовать в турнире по буле, конечно.

Селин принесла кофе и круассаны, а затем занялась другими посетителями. Имоджен и Рене ели молча, но молчание было дружеским и необременительным. Имоджен совсем не обижалась, что Рене сейчас мысленно находился очень далеко, – она и сама думала совсем о другом.

Наконец она поднялась, чтобы начать свой трудовой день. Рене вернулся в офис, а Имоджен порулила на Рю-де-лила, к месту своей первой остановки, и на сердце у нее было так легко, как не было уже много лет. Мне так везет, с тех пор как я и начала реализовывать свой план, подумала она, когда слезала с велосипеда и прислоняла его к стене. Может быть, когда ты на верном пути, тебе всегда везет. И, может быть, мне стоило бы понять это раньше.