запаха другой женщины и неловкости мешало продолжить разговор. Это как забрести на запретную территорию. Ещё чуть-чуть – и она причислит себя к вуайеристам. Появилось желание подняться и выйти, но Кэт заставила себя остаться на месте, дав слово, что больше никогда не переступит порог этой спальни.

Мэттью снова почувствовал её состояние.

– Понимаю, тебе неуютно здесь, но это единственное место, где нам никто не будет мешать. Даже Одри никогда без спроса не заходит сюда.

– Неуютно – мягко сказано, но я не на брачную ночь с тобой сюда пришла.

– А она могла состояться?

– Что «состояться»? – На лице Паркер читалось искреннее недоумение. – Ладно, проехали.

Агент вымученно улыбнулся, в очередной раз обозвав себя кретином.

«Почему все мысли крутятся вокруг её тела? Что это? Хронический недотрах? – Он помимо воли провёл взглядом по длинным стройным ногам и ощутил нарастающее в паху напряжение. – Не хватало, чтобы и Кэтлин это заметила!»

Но она рассмотрела жадный блеск в глазах хозяина спальни, пялящегося на её ноги.

– Мы сюда пришли поговорить, не так ли? Прошу, только не разочаровывай меня в очередной раз! Я этого не перенесу, – простонала брюнетка и дальше сказала то, что никак не способствовало «не разочарованию» охваченного страстью мужчины: – Что ты там говорил о снах?

Она прикрыла лицо руками.

– Похоже, не один ты сегодня тупишь. Мы сможем когда-нибудь вести себя адекватно в присутствии друг друга?

– Надеюсь, что не скоро, а лучше никогда!– усмехнулся он. –Ты же понимаешь, почему это с нами происходит?

Паркер предпочла отмолчаться.

Мэттью сумел взять себя в руки.

– Я люблю тебя, – он видел недоверие в карих глазах, – может быть, не так, как хотелось бы. Мне уже почти тридцать шесть и, наверное, нет ожидания вечно безоблачного счастья, присущего молодым.

Вуд тяжело вздохнул, пытаясь подобрать нужные слова и понимая, что не сможет сделать предложение по правилам, даже пожалев, что поторопился с ним. Почему он не прислушался к предостережениям отца и сестры? Страх Кэтлин говорил красноречивее любых слов. Не готова она сегодня ответить. Но не привыкший останавливаться на середине пути Мэтт решил: будь что будет, от своего он всё равно не отступится, даже если сейчас услышит отрицательный ответ.

– Прости, я опять несу бред. – Агент опустился перед креслом на корточки. Брюнетка подтянула ноги, и он обнял её колени. – Люблю с того момента, как увидел в Финиксе, а может, и раньше, но не понимал этого.

Мэттью почувствовал, как Кэт напряглась.

– Не знаю, как объяснить то, что происходило со мной с тех пор! Но именно с того мига я начал мечтать о тебе! Хотел ребёнка, такого, как ты держала на руках. Господи, я не ассоциировал тебя с Мадонной, нет. К тому времени я не раз обладал твоим телом во сне, а мне так хотелось сделать это наяву! – Хриплый голос с трудом исходил из внезапно пересохшего горла.

Вскинув голову, Мэтт столкнулся с измученным взглядом Кэтлин, полным того же душевного надрыва, что рвался из его груди. Исповедь, облечённая в самые искренние слова, сказанные им за последние годы женщине.

– Я начал вести себя как одержимый. Искал твои черты в любой темноволосой девушке. Пытался представить глаза твоей девочки, разглядывал любого рыжего ребёнка. Наверное, я всё-таки почувствовал, что она моя, но не смог понять этого. Как часто мы отказываемся верить внутреннему чутью, сваливая его на комплексы и глупые надежды!

Вуд смотрел на брюнетку, и его взгляд кричал красноречивее любых слов в единственной просьбе: поверь!

И она решила послушать сердце, постепенно отгоняя страх, позволяя принять веру в совместное будущее, надежду на счастье, запрещая девочке Кэтлин отравить его горьким предостережением.

– Почему ты не нашёл меня в Финиксе и не сказал это тогда?

– Не хотел рушить твоё счастье! Ты была замужем, у вас ребёнок. Как я мог лезть в твою семью? Ведь ты когда-то была мне как сестра, подруга сестры. Самый невинный и чистый человек, какого я знал. Только не с тобой, только не тебя… – Агент покачал головой. – Мои слова о чувствах после первого сна о сексе с тобой… Всё так и было… Так сладко и остро… Я не мог представить, что это произошло наяву и я назвал тебя Лесси!

– Мне было так больно…

– Знаю. Если бы я смог всё повернуть вспять, вернуться хотя бы на десять лет назад! Если бы мог забрать твою боль…

Паркер пристально вглядывалась в зелёные глаза. Сердце начинало оттаивать под их теплом, его словами.

Зачем противиться собственным желаниям? А если они и правда предназначены друг для друга, и сейчас Кэт даётся второй шанс? Жить с любимым человеком и каждый день с восторгом просыпаться в его объятиях, не вымучивая улыбку. Довериться и стать, наконец, счастливой! Почему она решила, что никогда не сможет быть такой? Вот он, рядом, любовь и боль всей сознательной жизни, отец её ребёнка. Почему должна помнить о данных кому-то обязательствах, отчего вообще считает себя обязанной всем и вся? Это её жизнь, даётся она однажды, другой не будет. Да иди всё к чёрту! Она хочет и станет счастливой!

Брюнетка широко улыбнулась и глубоко вздохнула, как будто тяжёлый давящий камень свалился с груди.

– Мы ещё так молоды и можем начать всё сначала. Считай меня озабоченным, а впрочем, так оно и есть, но я хочу тебя. И не только в постели. Вчерашний вечер был самым счастливым в моей жизни. Я понял, что именно вот так, вместе с тобой и дочерью, хотел бы прожить до самого конца. – Почувствовав, как оттаивает её взгляд, Мэтт улыбнулся. – Но я надеюсь, что у нас ещё будут дети. Только не смейся. Я хочу держать новорождённых малышей на руках. Наверное, это такое счастье…

В глазах Кэтлин снова мелькнула боль, но в этот раз от осознания того, чего тот горячо любимый ею юноша был лишён. Она вспомнила, с какой осторожной нежностью Джон принял из рук медсестры его новорождённую дочь. Не Мэттью Лилибет подарила первую улыбку… Сердце заныло. Как бы она хотела вернуть назад тот день, когда пришла рассказать о беременности…

Брюнетка почувствовала, как слёзы покатились из глаз, и агент