– Этого «всё»! О каком пути ты говоришь?! – короткие фразы горечи.

Брюнетка смотрела на Вуда полными слёз и какого-то непонятного сожаления глазами. Не о том, что случилось всего полчаса назад в его спальне. Не о том, что произошло с ними в далёком прошлом, нет. Было что-то ещё, о чём эта красивая женщина очень переживала. И Мэттью не был уверен, что хотел бы знать о причине её дополнительных волнений.

– Дай мне время. – Она вновь тяжело вздохнула.

Они несколько минут ничего не говорили друг другу, каждый про себя решал, чего ждёт от будущего.

– Дам. – Мэтт взял ладони Паркер в свои руки. – Я готов отдать тебе что угодно, но есть ли уверенность, что что-то изменится?

– Нет! – воскликнула она, ни на секунду не задумываясь.

Заметив недоумение в его глазах, Кэт попыталась объяснить:

– Я не знаю, что будет со мной сегодня вечером, не то что завтра. Но одно знаю точно: я хотела бы всё забыть и отпустить... – Она закончила совершенно другим голосом: – Хотела бы быть рядом с тобой, но…

Брюнетка снова ненадолго замолчала, что-то обдумывая. Высвободив одну кисть из плена тёплых рук агента, она положила её на тыльную сторону его ладони и слегка надавила.

– Не сдавай кольцо. Я не могу принять его сейчас, но… всё может измениться.

Кэтлин смотрела в пронзительные зелёные глаза совершенно открыто, так, как делала это некоторое время назад.

– Ты дашь мне время, а я – шанс начать всё не сначала, а заново. Не желаю возвращаться в ту ночь, а хочу, чтобы всё было совсем по-другому. – Она попыталась улыбнуться. – Мы с тобой ничего не знаем друг о друге, нигде никогда не были вдвоём. Я не представляю, как умеет ухаживать Мэттью Вуд, и совершенно ничего не знаю о новом Мэтте, как, впрочем, и о том парне, из прошлого… Так мало информации, касающейся твоего внутреннего «я», качеств, что знают только близкие…

Они вновь помолчали. В этот раз первым заговорил агент:

– В моих пристрастиях почти ничего не изменилось. Разве что немного в музыке и появились новые любимые фильмы. – Он хмыкнул. – И ещё я голосую за демократов.

– Я тоже, – ухмыльнулась Паркер.

– Вот видишь, как много у нас общего. – Мэттью попытался улыбнуться, но получилась лишь кривая усмешка, указывающая, насколько сильно он нервничает. – Значит, бартер?

Брюнетка молча кивнула.

– Время на шанс? – приподнял левую бровь Вуд.

Она на мгновение закрыла глаза и вновь согласно качнула головой. Но через несколько секунд произнесла совершенно спокойным голосом, отвергающим любые сомнения и уговоры. Тоном, которым судьи выносят окончательный вердикт:

– Да, но сегодня я улетаю в Финикс.

Мэтт вздрогнул. Этих слов он боялся с той минуты, как Кэт покинула магазин, заполненный фэбээровцами. Она вышла с ним под руку, но совершенно отчуждённая мыслями. Уже тогда Вуд почувствовал, что брюнетка не готова к их встрече и при любой возможности постарается сбежать. Но почему-то в это не хотелось верить. Не зря же Бог дал им повторный шанс?

Каким же он оказался придурком, внушившив себе, что всё отлично там, где ничего хорошего нет. Мэттью был счастлив обрести дочь и надежду на жизнь с любимой женщиной, однако не догадался спросить Кэтлин, нужно ли ей это.

Агент пристально всматривался в бледное лицо. Сердце пронзила боль. Господи, да что он опять делает?!

Мэтт опустил голову, сжав ладонями виски, готовый выть от отчаянья, пытаясь найти единственно верное решение. Давить на Паркер нет смысла: всё станет только хуже. Рыдать и рвать волосы – тем более. Он мужчина, в конце концов. Но и бездействовать не в его натуре. Что сделано, то сделано. А теперь нужно собраться и попытаться хоть как-то сгладить ситуацию.

Кэт уезжает, а значит, увозит Лилибет. Именно сейчас, когда вся семья празднует воссоединение. Когда она радостно смеётся в его доме. Мэттью пообещал дать время и слово своё сдержит, но за дочь поборется. У девочки должно быть право выбора!

Он резко поднялся с постели.

– А что будет с Лилибет?

– Решать ей самой. Я не стану неволить дочь. Поверь, я очень хочу видеть её счастливой. Если она пожелает, то останется. Сейчас каникулы, и это никак не повлияет на учёбу. Я обещала показать Лилибет Вашингтон, но не успела. Если решит остаться, то это сделаешь ты.

Вуд облегчённо вздохнул. Брюнетка снова удивляла его: дерётся, когда он уверен в её полной капитуляции, и не сопротивляется там, где он этого ждёт.

– Хорошо. Но в любом случае я провожу тебя в аэропорт.

– Не возражаю. Ты можешь идти. Мне нужно переодеться и привести себя в порядок. Я выйду через несколько минут.

Мэтт усмехнулся уголками губ.

– Одри знает, для чего я пригласил тебя в спальню. – Он развёл руками: – Извини, но выходить нам придётся вместе, если, конечно, не хочешь смотреть на её истерику и слёзы. Ты же понимаешь, насколько все рады вашему появлению.

Мэттью посмотрел на платье, подобранное сестрой для Кэтлин.

– Прошу, забери все её подарки. Не обижай напрасно, не нужно. Она хочет казаться уверенной и твёрдой, но на самом деле ранимая и переживает за наши отношения очень остро.

– Знаю, я про всех всё знаю, – проговорила Кэт и уже мысленно добавила: «Кроме себя!»

Она оглядела комнату.

– Ты не одолжишь сумку? Мои вещи в отеле. Необходимо позвонить на ресепшен и сделать кое-какие распоряжения.

– Конечно, сейчас принесу. – Агент открыл дверь, прислушался и, стараясь остаться незамеченным, прошмыгнул в кладовку.

Уже через несколько минут он вернулся, держа в руке объёмный кожаный саквояж.

– Слишком большая.

– Знаю, но найти меньше не смог. – Извинился Метт, уточнив: – Да я сейчас и не в состоянии искать.

Паркер усмехнулась. Похоже, он не знал, где и что лежит в его квартире. Разумеется, всем этим заведовала Лесси.

Кэтлин открыла сумку и заглянула внутрь.

– Ладно, тогда сюда можно уложить и вещи Лилибет.

– Ты сказала, она будет решать сама, остаться или нет. – Он пытался поймать взгляд карих глаз.

– И не беру слова назад. – Пожала она плечами оставив лазейку. – Но вдруг захочет уехать вместе со мной?

Из гостиной послышались возбуждённые голоса спорящих о чём-то родственников и громкий смех. Вуда передёрнуло. Всё так буднично, никаких слёз, скандалов