С Марфой мы сажали огород, держали кур, козу, но все это было не тем, чего бы я хотела своей дочери. Искренние отношения простых людей важны и гораздо приемлемее для меня, чем фальшивые аристократы. Но всё же не хотелось, чтобы девочка прожила половину жизни на огороде и на скотном дворе, а вторую — в бесконечных заботах о деньгах на пропитание и одежду. Одно плохо — работы для людей моего уровня образования в Осинках не было, а с ребенком сразу устроиться на работу не получится. Но бросить дочку на Марфушу ни за что поднимется рука, да и как жить без своей кровиночки?

Я рассуждала так, однако жизни внесла свои коррективы и попросту говоря не оставила мне особого выбора.

Засушливое лето измотало всех. Людей, вынужденных чаще поливать свои обширные огороды, животных, уставших от непомерного зноя и насекомых, так же кусавших скотину и людей от злости. Жара выматывала настолько, что не хотелось выходить на улицу, даже местные жители старались лишний раз не высовываться на солнце без необходимости. Ну, а вечером Осинки оживали, появлялся народ, повсюду слышалась речь и смех.

Как-то вечером мне не спалось и я, не зная, куда себя деть, осторожно сняла с себя ручку обнимавшей меня Ксюши, подоткнула ей под бочок игрушку, чтобы дочка не свалилась с кровати, и осторожно ступая, босиком вышла на улицу. Трава была мягкой, приятной, ласкающей пятки. Я подумала о поцелуях, но тут же заставила выкинуть эту идею из головы. Не скажу, что местные мужчины мне не нравились. Нравились, ведь я не слепая и видела, что кто-то из них хорош, а кто-то скотина изрядная. Про то, что кто-то не пара по статусу, не задумывалась — отношений-то всё равно нет. И по части обманутых девиц у меня уже имелся кое-какой опыт, что фору даст почти любому. Да и не видела я никого такого, кого бы сердце захотело принять. Глядя на сильные мужские руки, примечала, что такими и объятия крепче…

Но только сердце молчало при взгляде на обладателей или веселого нрава, или этих самых сильных рук..

Запах гари и треск заметила почти сразу, кинулась за дом и там увидела….Улица, на которой стоял дом Степана и Олёнки полыхала, озаряя всю ночную деревню.

Я вся словно похолодела, но заставила себя как можно тише зайти в дом и растолкать крепко спящую Марфушу.

— Марфа, вставай, пожар!

Мы выскочили из дома, а навстречу нам уже бежала растрёпанная и с совершенно безумным видом Олёнка, держа за руки сыновей.

— Барынька Ярослава разрешите их оставить у вас, мне тушить надобно бы, пожар почти до нас добрался. А ваш дом хорошо — через дорогу, значит, огонь не подойдёт.

Я и сама об этом думала — обычная проселочная утоптанная дорога, что шла через деревеньку на этот аз могла сослужить мне хорошую службу- встать на пути возможного распространения огня.

Мы быстро вернулись, оставили у нас детей, а потом едва не возникла заминка — кто должен был бежать на помощь, помогать в тушении- я или Марфуша. Мне хотелось помочь, очень, но оставлять детей в такой обстановке всё-таки небезопасно. Стоит искорке перелететь через дорогу и вспыхнет трава, а там уж и до дома недалеко.

— Барышня, — произнесла Марфуша, — у вас дочка, а у меня никого, так что вам за детьми следить.

— А у меня муж там и имущество, скотина, — всхлипнула Олёнка и тут же замолчала, поглядывая на дверцу Марфиной комнаты, в которой мы оставили её сыновей.

— Хорошо, — согласилась я чисто из соображения безопасности для малышей. Одних их оставлять нельзя, однозначно, — но если кто устанет, я сменю.

Так и договорились.

Олёнка и Марфа ушли, а я припасла лопату, ведро оставила около бочки с водой. Треск от горящей древесины стоял на всю деревню, перемежаемый человеческим криком. Это там, в Тарсмании в столице при пожаре работали несколько пожарных команд, в нашем загородном замке несколько бочек чудо-насосами, специально приготовленных для пожаротушения, которые в случае опасности можно было бы использовать. Но тут ничего не было кроме ведер с водой и лопат. А ещё багры и топоры, при помощи которых ломались сараи, заборы, дабы воспрепятствовать огню распространяться дальше.

К сожалению, природная стихия не выбирает, на кого плюнуть огнём, а кого и вовсе обойти стороной. Дом Лисовых сгорел почти полностью, но осталась в живых вся скотина — две коровы, куры, овцы и лошадь.

Но и это не самое большое бедствие, что коснулось не чужих теперь для меня людей. Я с радостью пригласила их жить к нам, пусть наша избушка не такая и просторная, а когда у них появится новый дом, да и появится ли вообще — неизвестно.

Обгоревшего Степана принесли к нам на носилках. Как оказалось, он пытался спасти кое-какие вещи и сбережения из дома, но потолочная балка едва не придавила мужчину. Как он умудрился выбраться или ему помогли, пока не всё ясно, но главное- он будет жить, а остальное это дело наживное, пусть и не такое простое. Доктор, добрейшей души человек метался между ним и еще несколькими страдальцами, раненными в этой борьбе с огнём.

— Барынька, — проскрипел мужчина, стиснув зубы, — вы уж простите нас, — начал он извиняться, но я не дала.

— Всё в порядке, Степан, что вы, — тут же отозвалась я, чувствуя смущение перед этим могучим человеком, который наверняка сейчас чувствует себя беспомощнее котенка, — всем места хватит. Вы с семьёй в комнате Марфуши, а мы втроём у нас. Зато веселее. Помните, как раньше, когда мы только приехали?

— Спасибо вам, — крепкая мужская рука легла на мою ладонь и я покраснела.

Нет, к Степану я не испытывала ничего кроме дружбы и уважения, даже в мыслях ничего подобного не было. Но меня так давно не касался другой мужчина, даже нечаянно, что сама эта мысль ввела в смущение.

— Всё будет в порядке, вот увидите, — попыталась успокоить я его, а заодно и всех нас, одновременно уступив место Олёнке, вернувшейся из бани.

Мне не спалось и я ворочалась на неширокой кровати около Ксюшки, беззаботно раскинувшей во сне руки, словно птица. А Марфуша кинула матрас на пол и улеглась, прикрывшись стёганным одеялком. Но стресс после прошедших событий выбил нас из колеи и, похоже, ей тоже не спалось, как и мне.

— Марфуш, — позвала я шепотом девушку, — на неделе съезжу в город в ломбард, продам цепочку. Нам теперь много чего нужно, да и дом Олёнке со Степаном восстанавливать нужно, поможем.

— Барынька, — всхлипнула девушка, и я свесилась с кровати, уставившись на свою подругу по несчастьям, — а как я испугалась, когда дядьку-то увидела окровавленного. Думала всё, мертвого несут.

Я осторожно слезла с кровати, боясь разбудить Ксюшку, и прижала дрожащую Марфу к себе.

— Ну что ты, всё будет хорошо, вот увидишь. Он сильный и главное — живой. Доктор сказал, что сломано бедро, но так оно на месте, а там срастётся. Помнишь, как твой отец за нами мелкими на дерево полез, да не удержался и свалился с дерева? Его нога недолго всего месяц-полтора и зажила. Степан не слабее на вид будет, так что все наладится.