ждет, затаив дыхание, моего ответа.

– Рад – это не то слово!

Опьянев от счастья, я снова подхватываю ее на руки, целую, рассыпаюсь в благодарностях, любуюсь ей и ее телом, которое совершило чудо, даже не подозревая об этом. Мне кажется, будто вся моя жизнь вела к одному этому моменту. Что все ужасные откровения о моих родителях были посланы для того, чтобы показать мне, насколько это невероятно, фантастически важно.

Она улыбается своей чудесной улыбкой.

– Я рада, что ты рад.

– Можно? – спрашиваю я.

– Да!

Она берет мою ладонь, зависшую над ее животом, и кладет ее туда, на теплый бугорок, где устроился наш ребенок.

– Потрясающе, не правда ли? – спрашивает она, сияя, как утреннее солнце в летний день.

– Да! Просто невероятно!

Еще несколько раз наперебой повторив, как это удивительно и невероятно, мы замолкаем, и я замечаю ее нездоровую бледность. Я начинаю беспокоиться: в порядке ли она после такого долгого путешествия? Я сопереживаю ей, чувствую себя неотесанным чурбаном. Понятия не имею, через что она проходит. Я прошу ее вернуться со мной в лодж и прилечь.

– Нет, – говорит она. – Я просидела на этом камне целую вечность. Сейчас я хочу пройтись. Этого хотят и мои ноги, и мой мозг. К тому же, я пока не готова встретиться с остальными.

Мы идем к берегу, и я беру ее за руку, будто мы пожилая супружеская пара. Крики пингвинов отходят на задний план, и становится слышно, как в траве шелестит ветер. Терри не говорит, что простила меня или что любит меня, но я чувствую ее облегчение. Что до меня, то я настолько ошеломлен счастьем, что буквально не знаю, куда себя деть.

Мы начинаем строить планы на будущее, обсуждаем различные возможности, открывающиеся перед нами. Я вижу, как ее глаза шарят по здешней панораме: бурая земля, скалы, море и песок.

– Здесь красиво.

– Мы могли бы остаться здесь, если хочешь, – предлагаю я, потому что сейчас все кажется возможным. – Или отправиться в любую точку мира, куда захочешь.

На ее лице появляется задумчивое выражение.

– Только не в Антарктиду. Это не место для ребенка. Я не могу оставаться на острове Медальон. Та жизнь для меня теперь в прошлом. Я должна буду отказаться от пингвинов.

Я вижу, как это важно для нее, но сейчас у нас должны быть другие приоритеты.

– Забудь о пингвинах. Сейчас нет ничего важнее нашего будущего ребенка.

Она соглашается. Некоторое время мы идем молча, каждому из нас нужно побыть наедине со своими мыслями.

– Теперь, когда я тебе все рассказала, это кажется более реальным, – говорит она наконец. – Мне столько времени пришлось держать это в себе.

– Дитрих и Майк…

– Ничего не знают.

– Бабуля?

– Она сама догадалась. И уговорила меня сюда приехать.

Я так и подумал.

– Она правильно поступила.

И снова мы пытаемся спрогнозировать, что будет происходить с нами в ближайшие месяцы. Терри говорит, что она хотела назвать ребенка Евой, если девочка, или Арчи, если мальчик, и спрашивает, нравятся ли мне эти имена. Я говорю, что да… но еще мне нравятся имена, начинающиеся на букву «Д». Может быть, Джо?

– В честь твоего отца, – догадывается она. – Тебе удалось что-нибудь выяснить?

– О боже, Терри, столько всего! Попозже я расскажу тебе. Но да: фотографии и все такое, и огромный скелет в семейном шкафу. Не могу до конца определиться, то ли мой батя был полным неудачником, то ли немного героем. Бабуля предпочитает второй вариант, героический. Но не забивай себе этим голову. Это все в прошлом. Теперь самое время заглянуть в будущее. – Море ласково нашептывает нам всякие нежности; золотисто-белый песок искрится. – Ты позволишь мне позаботиться о тебе? О вас обоих?

Я снова опускаю взгляд на ее живот, кайфуя от того факта, что с нами сейчас наш родной сын или дочь.

Терри снова улыбается, и ее лицо озаряется светом. Теперь я понимаю, что имеют в виду, когда говорят о том, что беременные женщины сияют.

– Конечно, Патрик. Мы будем заботиться друг о друге.

Потом мы долго, очень долго целуемся. Глубокие, жаркие поцелуи полны желания и любви.

Но пора возвращаться, и мы направляемся обратно к дому. Нам еще нужно поговорить с бабулей, а Терри – познакомиться с остальными. Она приехала всего на неделю, но за это время нам нужно определиться с дальнейшим планом действий.

Я стараюсь быть практичным.

– Нужно найти какого-нибудь местного врача, чтобы он осмотрел тебя и сказал, все ли с тобой в порядке.

Ее лицо немного омрачается.

– Я была на приеме у корабельного врача, но он оказался совсем никудышным.

– В смысле?

Она неопределенно взмахивает рукой.

– Он сделал один из этих тестов с лакмусовой бумажкой и сказал, что, судя по составу моей мочи, я не вырабатываю гормон ХГЧ. Он решил, что я не беременна.

Я останавливаюсь столбом.

– Но я знаю, что беременна, – констатирует она как факт.

– Ты… ты же не могла потерять ребенка, правда? – заикаясь, спрашиваю я, испуганный своей мыслью, не зная, как выразиться помягче. – Переутомление на работе, да еще и дальняя дорога, перелет?

Она качает головой. Не расстроено, но немного сердито.

– Я бы знала, если бы потеряла ее. Точно знала бы. Просто врач что-то неправильно понял. Сделаем еще один тест, и ты сам все увидишь.

Я колеблюсь. Ничего не понимаю в этих вещах.

– Перестань хмуриться, Патрик, – настаивает она. – Я читала про это. У некоторых женщин тесты начинают показывать положительный результат только на более поздних сроках беременности. Мое тело проходило через разные изменения, всеми возможными способами сообщая мне о ребенке. И никто не знает мое тело лучше меня.

– Это верно.

Она обхватывает живот обеими руками.

– Я знаю, что Ева здесь.

– Или Арчи, – добавляю я.

Арчи, не Джо. Если родится мальчик, мы назовем его Арчи, именем, которое выбрала она. Она заслуживает исполнения всех желаний, и я со своей стороны постараюсь сделать для этого все, что в моих силах.

Даже не верится, что судьба дает мне второй шанс с ней. Как же мне повезло. Невероятно. Сказочно.

Тем не менее, я вздохну легче, когда мы с ней сделаем второй тест.

52

ВЕРОНИКА

Остров Болдер

Когда Терри и Патрик возвращаются, у обоих глаза на мокром месте, и они выглядят очень довольными.

– Моя дорогая девочка! – восклицаю я, заключая Терри в свои объятия.

– Вероника, – она крепко обнимает меня в ответ и шепчет мне на ухо: – Спасибо, что вытащили меня сюда. Все будет хорошо.

Через ее плечо