Их беседу прервал звонок в дверь.

– Извини, Яков Михалыч, открою пойду, – торопливо поднялся с места Андриан Деметьевич. – Дуня, я открою! – крикнул он, выходя в коридор и прикрывая за собой дверь.

Кто же убил Балабайченко? Прав Андриан Дементьевич. Что больше всего это убийство похоже на месть. Да вот только мстить некому. Родион погиб, мать его не знает ни о чем, да и не способна она на такое. Андриан Дементьевич тоже. Может, кто-то из бывших друзей Родиона? Яков Михайлович усердно вспоминал события тридцатилетней давности, не обращая внимания на разговоры в коридоре.

– Ну, что, Яков, пойдем за стол? – вернувшись в комнату, пригласил Андриан Дементьевич.

– Ах да. Пришел ваш Алексей? – спохватываясь, спросил полковник.

– Да, но он не сможет с нами посидеть, завтра у него контрольная какая-то в институте, пойдет в библиотеку заниматься.

– А кто это, Алексей?

– Да жилец наш. Молодой парень, приехал из деревни в Ленинград учиться. Жить негде, вот родственники адресок наш с Евдокией и подсказали. Внук это одного моего давнего приятеля. Сам-то уже на том свете, а адрес на старых письмах остался, и вот и прислали на «авось». А нам с Евдокией только веселее. А то сидим здесь на пару, как два старых сыча. Места у нас навалом, он в комнате Родиона живет. Так что идем за стол. А он, может, потом подтянется. Сейчас Евдокия ему в комнату картошки отнесла с селедкой, пирожков, чтобы не уморил себя совсем. Отличник!

Саня устало брел от остановки к дому. К счастью, жара уже спала, и его изнуренный добросовестной службой на благо общества организм мог обрести хотя бы крупицу комфорта, не страдая от жары и влаги. От последнего его спасала бутылка холодного пива, купленная у метро. Из-за служебного рвения личная жизнь Сани никак не желала складываться. Допрос супругов Кавинских, затем прибытие племянника-адвоката, тягомотное выяснение, обсуждение, применение законодательных закавык, прощание с Кавинским и прочие радости задержали капитана и двух его подчиненных на рабочем месте до десяти часов вечера. Разговор со Струганковым вообще пришлось отложить до утра. Последнее, признаться, скорее обрадовало, потому как сил на очередной допрос ни у ребят, ни у капитана уже не было. Племянник Кавинского оказался на редкость занудным, въедливым типом. Просто графом Дракулой во плоти, который в буквальном смысле слова выпил по капле всю их кровь, вытянул жилы, измотал нервы, а выдержанного, флегматичного капитана Филатова едва не довел до членовредительства.

Осадок от общения с семейкой Кавинских остался самый неприятный.

И вот теперь Саня, утомленный физически и истощенный морально, плелся к дому, мечтая о сытном ужине и мягкой постели. Даже телик смотреть не хотелось, Кавинские с лихвой заменили ему и «Камеди Клаб», и шоу Малахова, и «Уральские Пельмени», и прочие развлекательные передачи.

Саня свернул к подъезду с чувством марафонца, который уже видит финишную ленточку, вкладывает в последний рывок все силы, и…

– Ну, ты вообще даешь! – услышал Саня за спиной нахальный, укоризненный голос. – Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени? Я тебя уже часа два жду.

В первый миг Саня чуть было не поддался искушению быстренько прошмыгнуть в подъезд, притворившись глухим, но здравый смысл и чувство собственного достоинства удержали его от столь бессмысленного поступка. Бессмысленного потому, что она все равно прорвется внутрь, да еще и допытываться станет, что это он от нее бегает.

А потому Саня остановился в шаге от двери и, устало обернувшись, увидел то, что и ожидал. На лавочке у подъезда сидела Алиса.

– Ты что здесь делаешь? – в тон ей, пренебрегая приветствием, спросил Саня.

– Что-что? Тебя жду. Мать твоя меня в квартиру не пустила, – пожала плечами, поднимаясь с лавочки, Алиса.

– Ты что, уже и наверх сходила? – несколько растерялся от такой предприимчивости Саня.

– Ну, а как бы я узнала, что тебя дома нет? – постучала себе по лбу Алиса. – Ну, что, пошли?

– Куда и зачем? – не трогаясь с места, уточнил Саня.

Нет, он вовсе не возражал против легкого необременительного романчика, даже с этой рыжей пигалицей, для снятия нервного напряжения, так сказать, но вот роль бесплатной ночлежки его никак не устраивала, а потому Алиса в его квартире желанным гостем не была.

– Да ладно, не вредничай. Я хороших людей сразу вижу. У меня на них нюх, с детства, – повисая на Саниной руке, поделилась Алиса. – Мне деваться некуда. Ну не на улице же мне спать?

– К родителям не пробовала махнуть? Или тебе мои больше нравятся? – хмуро, без намека на шутливость спросил Саня.

– Вообще-то нет. Мать у тебя больно озабоченная. Кто ты, да зачем ты, и все время на «ты», как будто я к ней в невестки набиваюсь! – возмущенно пожала плечиками Алиса.

– Ну, а к своему что ж не идешь? Боишься или опять поругались? – пропустив замечание о матери мимо ушей, спросил Саня.

– А, так, поцапались. Он вообще взбесился. Вещи мои на лестницу выкинул, пришлось их к матери тащить.

– Ну, вот и оставалась бы там.

– Где? У материного хахаля на голове?

– Про хахаля ты вчера не говорила, – не дал запутать себя Саня. Хваткая и навязчивая Алиса действовала ему на нервы.

– Не говорила. Потому что сама не знала, – сердито куда-то в сторону буркнула Алиса. – Она его два месяца назад привела. А мне сказала, раз я до сих пор где-то шлялась, могу и дальше продолжать в том же роде, а у них места нет. – На этот раз в голосе Алисы прозвучала почти детская обида, а вглядевшись в ее лицо, Саня понял, что она вот-вот заревет, так что про подруг спрашивать не стал. А просто, потянув у нее с плеча рюкзачок, проговорил:

– Ладно уж, приючу на время. Только не рассчитывай, что это затянется, я только с виду такой добрый, и то, наверное, потому, что уставший.

Алиса в секунду повеселела, чмокнула Саню в щеку и вперед него шмыгнула в парадную. Ну, лиса, крякнул Саня, понимая, что его, кажется, обдурили.

– Шурик, это ты? – раздался из комнаты мамин голос, когда Саня захлопнул входную дверь.

– Я, мам, – ответил Саня, скидывая кроссовки, а Алиса быстренько проскользнула к нему в комнату.

– Кушать хочешь, сыночек? – проскрипев диваном, вышла в коридор мама, крупная, румяная, с кудрявой прической на голове.

– Да, мама, очень. Мне, знаешь, на поднос, четыре куска хлеба с маслом, что у нас там из еды? – прикидывая в уме, что накормить надо еще и Алису, распоряжался Саня.

– «Селедка под шубой» и молоденькая картошечка, остыла, конечно, давно, но я ее сейчас быстренько обжарю.

– О! Накладывай всего и побольше, я у себя поем, перед теликом. Устал как собака, ноги не держат, – пожаловался Саня и, в общем-то, не соврал.