— Ты опять думаешь о суде? — ворвался в мысли голос Мэда. — Нет, вы посмотрите на нее! Сидим, отдыхаем, а она с кислым лицом думает о том, как кого-то судить будут. Не надоело?

— Мэд! — попытался осадить друга Алекс.

— Он прав, — словно извиняясь, улыбнулась Кэм. — Я слишком зациклилась на этом. А надо уже отпустить ситуацию, тем более что мы уже ничего не можем сделать.

Рой покосился на семейство Рейду, бросил взгляд на друзей, но ничего говорить не стал, хотя и заметил негодование Мэда.

— Ладно, — протянул кудрявый, — успеем еще обсудить.

Первыми начали собираться домой Эйши с Алином. Кэм хотела попросить их еще ненадолго задержаться, но потом поняла: даже несмотря на самую замечательную няню, эти родители слишком долго расставаться с ребенком не будут.

Кэм проводила их, а следом начал собираться и Мэддок.

— Завтра съемки на другом конце планеты, — он развел руками. — Мне надо выглядеть отлично, так что надо как следует выспаться.

— Оставался бы у меня, — тут же предложила хозяйка дома.

— Я бы с радостью, Веснушка, но у меня контракт довольно строгий, так что эту ночь я могу провести только в той гостинице, которую мне выбрали.

— Ладно-ладно, я все поняла, — сдалась Кэм. — За тобой нужен глаз да глаз, благо взявшие тебя в оборот господа это тоже понимают.

Мэд фыркнул:

— Спасибо за поддержку.

Проводив его, девушка вернулась в гостиную. И почувствовала себя лишней. Пришлось громко прокашляться.

— Тебя долго не было, — безапелляционно заявила Никки.

Она даже не потрудилась отодвинуться. Это сделал Алекс. Хотя вдвоем сидеть на узкой кушеткė, хоть и замечательной анатомической формы, было неудобно.

Кэм не любила мебель, трансформирующуюся в любую заданную конфигурацию, — в пределах разумного, конечно. Просто она предпочитала стабильность — чтобы стул был просто стулом, а не раскладывался еще и в односпальную кровать. Все инновационные штуки Уджин предпочитала только на работе.

— Знаешь, я, наверное, тоҗе уже пойду, — произнес Рой. — У меня завтра уйма дел, да и тебе долго надоедать не хотелось бы.

Он бросил предвкушающий взгляд на Никки, но та послала ему загадочную улыбку и повернулась к Кэм.

— Εсли ты не против, то я пока останусь. Устроим девичник… — протянула она.

Алекс, допивающий вино, подавился.

— Тогда точно не буду вам мешать, — тут же сказал он и добавил: — Можешь не провожать.

Быстро поцеловал бывшую напарницу в щеку и умчался.

Растерянная Кэм уставилась на подругу:

— И что это было?

Никки пожала плечами:

— Он рассчитывал, видимо, на другое продолжение вечера. Но… мне тоже хочется отдохнуть. И от него в том числе.

Кэм с ногами забралась в кресло и захватила с собой бокал с остатками вина.

— Так много времени проводите вместе?

Никки прикусила губу и на миг задумалась.

— Ты же не ревнуешь? — уточнила она.

Кэм покачала головой:

— Нет, что ты. Буду только рада, если у вас все сложится. Не только в постели, конечно.

— Об этом говорить преждевременно, — отмахнулась Никки. Однако заметив удивленный взгляд подруги, пояснила: — Я о постели.

— Я была уверена, что вы уже…

— Некогда. Куча дел, a силы не безграничны. Хотя сегодня Алекс явно надеялся, что все пройдет как надо.

— Кажется, я поняла, в чем дело. Когда долго маринуешь мясо, оно потом значительно… мм… вкуснее.

— Именно. — Никки подняла указательный палец и рассмеялась. — Хотя со стороны может показаться, что я просто пытаюсь открутить его ради… Да ради всего, что к нему прилагается, но…

Кэм перебила ее:

— Ты сейчас меня хочешь убедить, что питаешь к Алексу чистые, светлые чувства? Но чтобы он это разглядел и понял, какая ты замечательная и будешь играть по его правилам, время от времени все-таки сворачивая на свой путь.

— Фу, как высокопарно, — поморщилась Никки. — Но недалеко от истины.

— И тебе плевать, что он богатый парень, за которым, помимо денег, еще и влиятельная семья стоит?

Бывшая журналистка резко выпрямилась, свесила ноги с кушетки и с самым серьезным видом посмотрела на подругу.

— Об этом мало кто знает, — со значением проговорила она, — но после суда Алекс намерен отойти от дел отца окончательно. Будет заниматься только своими проектами. Тем более их у него немного.

— Поссорился с ним?

— Я не знаю. И лезть в это точно не собираюсь. Но, как мне показалось, там что-то нехорошее.

— Мне-то зачем все это рассказываешь? — Кэм недоумевала.

— А кому еще? — возмутилась Никки. — Ρазве не за этим нужны подруги? К тому же я знаю, что от тебя эта информация точно никуда не уйдет.

Давняя, укоренившаяся привычка никому не доверять просто так никуда не пропала. Все это время после возвращения с Волтатема Кэм не прекращала общаться с Никки. Они созванивались, виделись лично — когда по делу, когда и просто так. Но разве это достаточный срок, чтобы стать настолько близкими подругами?

Впрочем, сомнений относительно Алекса или Мэда у Кэм никогда не возникало. Она точно знала, что может на них положиться, довериться. Впустить ли в этот круг ещё и Никки? А смысл, если она уже там…

— Я вам обоим желаю счастья. И если это счастье вы найдете друг в друге, то буду только рада, — вместо ответа сказала Кэм.

Никки на миг замолчала и пытливо вглядывалась в собеседницу, будто пыталась понять, искренне ли та говорит.

— Что-то я совсем не в ту сторону двинула нашу болтовню. — Никки тряхнула огненными кудрями, словно прогоняя непрошеные мысли. — Я вообще-то хотела поговорить о тебе. Точнее, о…

— О нет, — простонала Кэм. — Алекс тебе проболтался?

— Про встречу в магазине? Ну так, к слову пришлось. А про то, что между тобой и Джеем что-то было… так я ведь и сама не слепая. Тем более знаю этого проныру уже несколько лет. Не один сезон вместе отработали.

— Не хочу об этом говорить, — отрезала хозяйка дома.

Никки усиленно закивала:

— Конечно-конечно, совсем не хочешь. И не хочешь признавать, что сердечко-то небось екнуло, когда его увидела.

— Николе-етт, — предупреждающе протянула Кэм.

— И не хотелось подойти к нему, вдохнуть знакомый запах, заглянуть в глаза…

— Не хотелось, — подтвердила Кэм.

— Я верю, — с улыбкой заключила гостья. И сразу было понятно — ни капли не верит. — Между прочим, я его тоже не так давно видела… Весь такой осунувшийся, грустный, при этом не говорит — огрызается. Нервный парень. — И уже более серьезным тоном спросила: — Он тебя бросил, да?