Мрак не стал садиться, приложил ладонь козырьком ко лбу.

— Не разберу… То ли в самом деле кто-то во-о-о-он там, то лимне, как Олегу, уже нечисть мерещится.

— Пойди посмотри, — предложил Таргитай. — Может быть,что-нибудь отнимешь.

Олег возразил с испугом:

— Тарх, мешок лопается от даров Даны! Там еды на неделю.

— Ну, у разбойников может оказаться что-то необычное…Вообще-то с непонятным обучен разбираться волхв.

Мрак покачал головой, голос был нетерпеливым:

— А что разбираться, когда все ясно? Если бабы, то пустьТаргитай, а мы отдохнем. Если всякая нечисть, то идти Олегу, на то и волхв, чтопочти одно и то же…

На дальнем конце поляны в полусотне шагов кустыраздвинулись, вышли трое крепких мужиков, у всех были жилистые руки, каждыйдержал на плече странную секиру с длинным прямым топорищем и узким клиновиднымлезвием.

Олег сказал озабоченно:

— Не угадал. Одни мордовороты, это по твоей части.

Таргитай сказал живо:

— Иди-иди, Мрак. А мы тут за костром посмотрим.

Зубы Мрака сами оскалились, уже язвительный ответсоскальзывал с языка, но дудошник смотрел чистыми невинными глазами, верил вмогучего друга. Олег глядел исподлобья, но язык острее секиры, лучше несвязываться. Мрак лишь сердито сплюнул, стараясь попасть сразу на ноги троим,даже Лиске, раз уж так трется о волхва, что хвост трубой и мурлычет, ажтрясется.

Олег и Таргитай настороженно наблюдали, как оборотеньнеспешливо подходил к вооруженным людям. Шаги его замедлялись. Онирассматривали его хмуро. Лица у всех были темные от грязи, а волосы спутанные.Судя по всему, Мрак им что-то сказал, один покачал головой и снял с плечасекиру. Мрак обернулся к друзьям, помахал рукой. Через мгновение вместе с тремянезнакомцами словно растворился среди зелени.

Когда куски мяса, которые взяли из пещеры, уже исходилипаром, Таргитай беспокойно завозился по земле.

— Долго он… Пойду взгляну.

Лиска ахнула:

— Сам?.. Не поленишься?

— Поленюсь, — ответил Таргитай честно. Подумал, добавил: —Но Мрак мне друг, а друга всегда жалко.

Он подумал еще, с натугой, даже кожа на лбу морщилась отчрезмерной натуги, добавил с некоторым удивлением:

— А мне всех жалко. Даже не своих.

Лиска успела поджарить мясо, Таргитай как в воду канул. Олегсобрался идти разыскивать, когда Таргитай вышел из зелени, приглашающе помахал.Олег и Лиска с места не сошли, насторожились. Таргитай нехотя пересек поляну,крикнул:

— Мы прогадали. Мрак уже пьянствует за нас четверых, а естеще и за Гольша. Там у них бабы, девки…

— А нечисть? — спросил Олег.

Таргитай равнодушно отмахнулся:

— Нечисти амбар и маленький курятник. Мраку сказали, что этосвои, он тут же про них забыл. Рожи противные, я такой нечисти еще не видывал,зато девки — как наливные яблоки…

Олег подхватился, едва не опрокинув котелок с похлебкой:

— Забыл?.. Пень бесчувственный!.. Невиданная, говоришь?

Лиска покраснела, недоумевающе провела ладонями по своейразвитой фигурке. Крутая грудь ходила ходуном, а острые кончики натянули тонкуюткань, как наконечники стрел. Но Олег уже ничего не видел, бежал к Лесу,опередив даже Таргитая. Лиска сердито пнула котел с ухой, горячее варевовыплеснулось на раскаленные угли. Однако сквозь запах свежесваренного мяса стой стороны поляны пробивались мощные ароматы жареной медвежатины, лука,чеснока, запах браги и хмельного меда.

Крохотная деревушка в полдюжины домиков расположилась набольшой поляне среди леса, местные его звали дремучим. Мрак лишь скалил зубы.Сами дремучие, не видали настоящих лесов, а это даже не кустарник, а так,трава… В настоящем Лесу кузнечики крупнее здешних медведей.

Мрак подозревал, что беспечные жители, живущие в ладу слесом, устраивают гульбища по всякому поводу и без повода. Он пил и ел удружелюбных жителей за троих, растолстеть не успеет, лишь ворчал, когда из-заплеча высовывалась мохнатая лапа и выхватывала из-под носа ломоть, но неярился: у нечисти повадки такие, не со зла, порода своего требует.

Таргитай ел, раздвинув локти, не давая порождению лесапоживиться за его счет. Олег вовсе не ел, не пил, во все глаза рассматривалмохнатые, чешуйчатые, панцирные, безволосые и вообще невообразимые существа,половины из которых даже не видел в родном Лесу, а о трети вовсе недогадывался.

Лиска поперхнулась и выронила птичье крылышко, когда Олег сразинутым ртом загляделся на сверкающие и переливающиеся перламутром пышныеформы русалки. Зеленые волосы падали на голые плечи и струились до поясницы, унее были длинные стройные ноги в зеленой блестящей чешуе, а за спиной былибелые крылья, как у гуся, которого Мрак утром сшиб на обед, только побольше.Перья блестели длинные, с жесткими стержнями и упругими краями.

Глаза Лиски от ревности стали зеленее, чем чешуя русалки.Сквозь зубы процедила:

— Такую уже видел, забыл?… Когда по реке плыли.

— Та была без крыльев, — торопливо сказал Олег. — И хвоствместо ног.

— А чугайстыря не видел вовсе!

Могучий зверочеловек был во всей красе чугайстыря: согромной незаживающей раной во всю грудь, волосатый, с жилистыми, как корнидуба, руками, ногти как у медведя — длинные, но крепкие как металл.

За кустами мелькали веселые личики, исчезали. Чугайстырь лютоненавидел мавок, безжалостно разрывал на куски, а настигнуть мог с легкостью:двигался через лес как смазанная жиром молния.

— Исчезающее племя, — сказал Олег с жалостью. — У них ещенет деления на людей и нелюдей. Все понимают друг друга, все общаются… Вызаметили, что здесь разговаривают даже с деревьями?

— Что удивительного? — не понял Мрак. — Помню, когдаТаргитай как-то хлебнул бражки, он даже с камнями разговаривал.

Таргитай обиделся:

— Когда это я бражку хлебал?

— Мавок берегись, — предупредил Мрак. — Олег говорил, могутзаморочить до смерти…

— Откуда Олег знает? — насторожилась Лиска.

— А твоя секира не опасна, — спросил Таргитай, — ежелиуронишь на ногу?

— Я не роняю.

— Я женщин тоже не роняю.

Он вытащил из-за пазухи дудочку. Мрак понимал, что какое-товолшебство у этой дырявой палочки есть, ибо ему, крепкому мужику, приходилосьпопотеть, пока затащит какую девку за сарай, но когда зачуют дуду этого лодыря,то раздеваются сами!