Но если отрешиться от его костюма и манер, он был удивительно красив, высок и широкоплеч, с квадратным подбородком и пронизывающим взглядом голубых глаз. Жаль только, что кожа у него была совсем бледной, как у англичанина. Будь он более загорелым, каждая девушка могла бы назвать его красавчиком.

Едва герцог шагнул на землю Даннета, волынщики заиграли старый гимн «Когда король снова ступит во владенья свои».

Герцог стоял на месте и вежливо слушал, хотя при этом нетерпеливо шаркал ногой. Ханна заподозрила, что он никогда раньше не слышал традиционную мелодию и не понимал ее смысла.

Когда ветер унес последние звуки, Александр выступил вперед и поклонился:

– Ваша светлость! Добро пожаловать в Даннет!

Герцог не ответил, только мрачно взмахнул рукой в сторону сопровождавшего его незнакомого великана.

– Познакомься с моим кузеном Дугалом. Дугал – моя правая рука. – Голос герцога был резким и холодным.

Александр пожал руку Дугала. Ханна заметила, как тот быстро отстранился, словно обжегшись.

– Мой брат Эндрю, моя правая рука, сейчас находится в Даунрее. Я… писал вам об этих проблемах.

Герцог глянул на Дугала. Тот кивнул.

Ханна едва не взорвалась, сообразив, что герцог не читал письма лично. Александр, должно быть, тоже это заметил, потому что вздернул подбородок.

– Возможно, мы сумеем подробно обсудить ситуацию, пока вы…

– Возможно.

Ничего больше. Только «возможно». Безразличие герцога действовало Ханне на нервы.

Александр изобразил улыбку и выдвинул жену вперед.

– Это моя жена Ханна Лохланнах из Реея, ее отец – Магнус, лэрд Реея.

Ханна присела. Герцог сухо кивнул, и Ханна посчитала, что поведение его на грани грубости. Но тут же все решила списать на тесный галстук.

– Добро пожаловать, ваша светлость.

– Леди Даннет. – Он изобразил, будто целует ей руку. Но это был всего лишь жест.

– Пожалуйста, заходите. Я велела подать закуски. После такого путешествия вы, наверное, проголодались.

Герцог отпрянул, и это вовсе не было игрой воображения.

– Мне нужно немедленно поговорить с тобой. – Он устремил пронизывающий взгляд на Александра.

Его ледяной тон не предвещал добра. Недаром желудок Ханны жгло, как кислотой.

Ханна и Александр переглянулись. В глазах мужа Ханна увидела ту же тревогу, что испытывала сама.

– Не хотите ли сначала отдохнуть в своих покоях? – предложила она.

– Нет.

О господи! Просто «нет».

– Мы можем где-нибудь поговорить? Наедине.

Александр поспешно сглотнул, прежде чем кивнуть.

– Конечно. В библиотеке.

Ханна удивленно посмотрела на мужа. Да, вряд ли стоило вести герцога в кабинет по лестнице из трехсот с лишним ступеней, но она знала, что Александр терпеть не может библиотеку. Судя по выражению его лица, муж считал эту встречу тяжким испытанием, так что она вполне могла пройти в комнате, где он столько всего вынес.

Он вынес это все раньше. Вынесет и сейчас.

Она улыбнулась герцогу, который эту улыбку не вернул, и взяв под руку Александра, повела гостей к дверям замка.

– Пожалуйста, – попросила она Фергуса, – принеси виски в библиотеку.

Если беседа будет неприятной, кому-то понадобится выпить.

Она намеревалась оставаться рядом с мужем, да и он, казалось, хотел видеть ее здесь, но герцог был против. Когда они остановились у дверей библиотеки, он повернулся к Ханне.

– Леди Даннет. Если не возражаете…

Ханна посмотрела на Александра, который обреченно кивнул. Она отступила и позволила мужчинам войти, хотя это полностью противоречило ее натуре.

Когда двери за мужчинами закрылись, она постаралась проигнорировать ледяной палец, проведший по ее позвоночнику. В сердце поселились дурные предчувствия. Ясно, что герцог недоволен Александром и намерен устроить ему разнос. Больше всего на свете она хотела быть с мужем. Защитить его, уберечь. Если сможет.

Не впервые в жизни ее одолела досада. Иногда чертовски обидно и выводит из себя то обстоятельство, что ее исключили из важной беседы.

И чертовски здорово, что герцог не подозревал о балконе библиотеки, с которого можно превосходно все подслушать, если войти со второго этажа.

Ноги Александра были тяжелы, как камни, когда он следовал за герцогом в библиотеку. При первой встрече герцог был дружелюбен, почти любезен. Сейчас перед ним стоял совершенно другой человек: отчужденный, жесткий, с холодным взглядом.

Что-то изменилось. Нетрудно было догадаться, что именно. Не секрет, что герцог выступал за огораживание. Не секрет, что Александр был против. И никто не собирался уступать.

Жаль, что рядом нет Ханны, она бы подбадривала его. Она и все его люди рассчитывали на то, что он поддержит их интересы. А он надеялся на Господа и на Его правосудие.

Кейтнесс пересек комнату и сел за старый письменный стол Дермида. Дугал последовал за ним и встал у плеча кузена. Он буквально излучал неприязнь. Герцог показал на стул перед столом:

– Садись.

Александру стало не по себе и не только из-за поведения герцога, но и из-за атмосферы самой комнаты. Сколько раз по приказу дяди он стоял перед этим столом! Правда, Дермид никогда не приглашал его сесть.

Александр постарался выбросить все эти мысли из головы и, опустившись на стул, устремил взгляд на герцога.

Кейтнесс, казалось, не хотел начинать разговор и долго поправлял кружево на манжетах. Александр хорошо его понимал. Таким образом герцог пытался заставить его нервничать. Но ничего не выйдет.

Хотя внутри все горело, он откинулся на спинку стула и изобразил на лице почтение. Когда Фергус, принесший поднос с виски, поскребся у двери, он взял рюмку и пригубил.

Еще долго после ухода управляющего герцог молчал, игнорируя виски. Александр пытался не выказать раздражения и сосредоточился на приятно обжегшем горло напитке и солнечных лучах, проникавших сквозь окно. Он оглядел полки, решая, какую книгу его жена возьмет следующей.

Если Кейтнесс хотел безмолвной войны, да будет так. Александр в прошлом был мастером подобной игры.

Когда герцог наконец заговорил, это было почти сюрпризом. Его голос с холодным британским акцентом пронесся по комнате.

– Сказать не могу, как я разочарован в тебе, Даннет, – произнес он свистящим шепотом.

Хотя его слова были тяжким ударом, Александр изобразил беспечную улыбку и поднял брови.

– Разочарованы, ваша светлость?