– Во-первых, ты не ответил на мой приказ относительно огораживания Даннета.

– Я ответил «нет».

– Твой долг повиноваться мне.

– Мой долг, прежде всего, – защищать своих людей. Они зависят от нас – от меня и вас. Надеются, что мы их защитим. – Он подался вперед. – Это наш священный обет, завещанный нам предками.

Его ответ, казалось, озадачил герцога. Он молча смотрел на Александра. Поэтому тот продолжал:

– Я считаю, что эти усовершенствования погубят графство, как губят сейчас Шотландию.

Герцог потер лицо и капризно нахмурился.

– А я считаю, что мне необходимы деньги.

В душе Александра затеплилась надежда. Именно этой фразы он и ожидал.

– Вам нужны деньги? Они есть в сокровищнице Даннета. На черный день. Но если они необходимы вам, возьмите.

Если потребуется, Александр готов отдать все деньги, до последнего пенни, чтобы выиграть время.

– Я намерен перестроить замок Кейтнесс до того, как… Словом, как можно скорее.

Надежда мгновенно умерла. В сокровищнице Даннета немало денег, но недостаточно, чтобы перестроить эту груду камней. Все же он спросил:

– Сколько вам нужно?

– Этот разговор абсолютно неуместен, – перебил Дугал. Александру захотелось влепить ему кулаком в челюсть. Его вмешательство привело к тому, что Кейтнесс опомнился, и его решимость только укрепилась.

– Верно. Верно. Предмет беседы – мое недовольство тобой, Даннет.

– Ваша светлость, неужели вы не видите, что огораживание…

– Я имею в виду другой источник недовольства, Даннет.

Судя по тону Кейтнесса, источник был велик, хотя Александр не мог понять, в чем дело.

– Ваша светлость?

Кейтнесс пронзил его взглядом голубых глаз.

– Думал, я об этом не узнаю?

– О чем, ваша светлость?

– О твоей измене, – отрезал Дугал.

Свинцовая тяжесть осела в животе Александра. Дьявол!

Кейтнесс послал своему кузену суровый взгляд и повернулся к Александру. Лицо его было искажено гневом.

– Ты нравился мне, Даннет. Глупо с моей стороны, но я почему-то считал, что мы из одного теста.

Откуда у него такое впечатление, черт возьми?!

– Я думал, что ты будешь мне предан. Один из всех лэрдов.

– Я вам верен.

Дугал презрительно фыркнул.

– Я не глупец. Знаю, что Стаффорд обхаживает моих баронов. Услышав о твоей встрече с его сыном, я был ранен в самое сердце. – Он прижал руку к сердцу, и кружево белым водопадом рассыпалось по фраку.

– Это была случайная встреча в гостинице, – с трудом выговорил Александр. – О политике мы не говорили. Я не собирался вступать в заговор со Стаффордом.

– А Олриг говорит другое…

– Олриг?! – Александр едва не выскочил из кожи. Его обуяла ярость.

– Правда ли это, что ты созвал моих баронов, чтобы просить Олрига и Скрастера принять сторону Стаффорда?

– Нет! Ничего подобного не было.

Кейтнесс казался удивленным тем, что Александр все отрицает. Глаза его широко раскрылись.

– А Олриг говорил другое, – повторил Дугал.

Александра затрясло. Он всегда боялся собственной вспыльчивости, боялся стать похожим на дядю, но в этот момент потерял самообладание. Бешенство впилось в него огненными когтями. Вскочив, он уперся кулаками в столешницу.

– Олриг – вонючая свинья!

Хотя Дугал отскочил, Кейтнесс остался невозмутим и спокойно продолжал изучать свои ногти.

– Именно поэтому ты его избил? Или превратил в отбивную, потому что он был против твоего заговора.

«О господи милостивый! Олриг хуже любой вонючей свиньи. Он лживая вонючая свинья».

– Это не мой заговор.

– Так ты признаешь, что участвовал в нем?

Дугала действительно следует заткнуть. Ради его же безопасности.

– Ни в чем я не участвовал, – зарычал Александр так яростно, что даже Кейтнесс был застигнут врасплох. – Что бы там вам ни говорили, я никогда не собирался сговориться со Стаффордом! А вот Олриг – дело другое. Это он подошел ко мне с таким предложением.

Герцог нахмурился и стал обдумывать его слова. Александр надеялся, что его горячность убедила Кейтнесса, но в глазах герцога была тень сомнения. Раздумывая, он барабанил пальцами по столешнице. Это странным образом напоминало Александру о тех моментах, когда Дермид точно так же барабанил по письменному столу.

Александр пытался игнорировать сходство.

– Ты сказал, что верен мне.

– Так и есть.

А преданных людей у герцога, похоже, осталось немного.

– В таком случае, мой верный вассал, ты без труда исполнишь мои желания.

– Ваши… желания?

– Считай это ультиматумом. – Его взгляд стал жестким.

Кровь Александра похолодела. Он не знал, что делать.

– И каковы же ваши желания?

– Ты огородишь свои земли или я лишу тебя титула и собственности.

У Александра сдавило горло. Воздух замерз в легких. В висках отдавались удары сердца. Он наверняка неправильно понял герцога.

– Простите?

Лицо Кейтнесса стало суровым. Подбородок выдвинулся вперед.

– Огороди свои земли и выгони арендаторов, иначе я заставлю нового барона огородить их вместо тебя.

Да… именно это он и услышал.

Александр рухнул на стул и уставился на герцога горящими глазами. Он никогда в жизни не был настолько потрясен. Никогда не испытывал такого отчаяния. И он окончательно потерял дар речи.

Он – Даннет. Всегда был Даннетом и полагал, что останется им до конца дней. И вот теперь это.

Теперь его вынуждают принять немыслимое решение. Уничтожить все, что он любил, или потерять все, чем владел. Так или иначе он больше не будет лэрдом Даннета. Потому что, огородив свои земли, он станет не кем иным, как лэрдом овечьей отары.

В любом случае его люди будут погублены. Он их ужасно подвел.

Но за этим ужасом, за этим потрясением стояла одна мысль. И эта мысль терзала его немилосердно.

Как он расскажет об этом Ханне? Как будет жить, потеряв ее уважение? Ее любовь?

Она вышла замуж за барона, могучего воина, который мог защитить ее и ее людей. Как теперь надеяться не потерять ее, если он не кто иной, как пустая оболочка этого человека?

Ханну трясло. От ярости, конечно, но и от возмущения. Сидя на балконе библиотеки, она слышала каждое слово беседы Александра с омерзительным герцогом Кейтнессом и решила, что терпеть его не может. Холодный, упрямый, глупый человек. И фат к тому же.