– Александр.

– Да, Ханна?

– Что имел в виду Олриг, говоря, что ты не присоединился к другим баронам?

– Ханна, нам не следует это обсуждать.

Вся радость мгновенно улетучилась.

– Почему? Потому что я всего лишь жена?

– Нет. Дело не в этом.

– Но ты дал слово. Дал слово делить со мной все.

Он долго смотрел на нее. Глаза поблескивали в темноте.

– Это очень опасно.

– В таком случае, мы должны встретить опасность вместе.

Он не ответил. Ханна была уверена, что муж отказывается говорить, и это едва не разбило ей сердце. Но через минуту Александр взъерошил волосы и снова вздохнул:

– Да. Ты права. Но, Ханна, ты не должна никому говорить об этом.

– Не скажу.

– Когда я был в Баррогилле… Олриг и Скрастер пришли ко мне с предложением. Очевидно, Стаффорд вот-вот станет герцогом.

– Герцогом?

Эта мысль возмутила ее. Он и без того достаточно честолюбив и отчаянно жаждет власти. Слишком отчаянно для обычного маркиза.

– Да. И он собирается просить принца передать ему все земли Кейтнесса. Вот и пытается получить поддержку всех баронов.

– Но земли принадлежат герцогу Кейтнессу.

– В этом и кроется опасность. – Александр пожал плечами. – Принять сторону Стаффорда означает изменить клятве верности. Поддержать Кейтнесса означает плохо кончить, если Стаффорд добьется своего.

– И все же ты остался верным Кейтнессу.

– Он мой сюзерен.

Да. Конечно. Александр всегда оставался преданным вассалом. Но…

– Не понимаю. Почему принц вообще должен рассматривать такую просьбу?

– Он ее рассмотрит, если Кейтнесс будет мертв.

Ханна тихо ахнула:

– Мертв?!

– Ходят слухи, что герцог долго не протянет.

– Я думала, что он молод.

– Так и есть. Но все мужчины в роду Синклеров умирают молодыми, и если верить Скрастеру, герцог болен. Если он умрет, не оставив наследника, существует вполне осуществимая возможность того, что принц удовлетворит просьбу Стаффорда.

Ханна с ужасом взглянула на мужа.

– Но Стаффорд огородил свои земли и выгнал арендаторов!

– Да. И, скорее всего, сделает то же самое, если получит земли Синклера. Даннет. Реей. Все владения.

Разрушения, которым подвергнется север Шотландии, будут воистину немыслимыми.

– Пожалуй, будет очень мудро сделать все, чтобы Кейтнесс не умер.

– Да. С одной стороны. А с другой, это вопрос спорный, – мрачно заметил Александр. Так мрачно, что Ханне снова стало не по себе.

– Почему?

– Потому что Кейтнесс тоже подумывает об огораживании земель.

– Не может быть, – прошептала Ханна, на ее лице появилась гримаса омерзения.

– Да. И если это произойдет, мы потеряем все, ради чего так упорно трудились.

Александр казался таким обескураженным, что ей не терпелось успокоить его. Но что она могла сказать или сделать, чтобы облегчить его тоску? Над их головами действительно висел дамоклов меч.

Но меч или нет, а она – его жена. Его партнер. Вторая половинка.

Ханна набралась храбрости и жизнерадостно заявила:

– Что бы ни случилось, мы встретим беду вместе.

Муж не ответил. Но ей показалось, что он вздохнул: «Ах, Ханна», – и этот вздох был исполнен благодарности.

Только убедившись, что собаки устроены со всем комфортом – их положили в стойле на конюшне, – Александр и Ханна направились в спальню. Ханне понравилось то, что Александр на ходу взял ее за руку и переплел ее пальцы со своими. Его ладонь была теплой и приятно грела. И хотя он не сказал ни слова, молчание было спокойным.

Ее удивило, что он миновал дверь своей спальни и привел Ханну к ее комнате. При мысли о том, он может поцеловать ее на ночь и ляжет в постель в одиночестве, настроение сразу упало. Да, она устала и хотела спать, но спать только рядом с ним. Она нуждается в его присутствии после тяжелого дня.

Он обнял ее. Его губы были мягкими и нежными.

– У меня для тебя сюрприз, – шепнул Александр.

Она подняла на него глаза, пытаясь понять, о чем он.

– Правда?

Он с улыбкой повернул ручку и толкнул дверь. Сгорая от любопытства, Ханна переступила порог и оцепенела.

Лампы были зажжены, заливая комнату мягким сиянием. При виде открывшегося зрелища сердце ее переполнилось восторгом.

– Александр…

– Я велел все обставить заново, пока мы были в отъезде.

Так оно и было.

Куда только подевалась ткань цвета навоза, которой были обиты стены?! Куда только подевались унылые покрывала на постели и отталкивающего оттенка шторы?! Все было зеленым. Великолепного оттенка весенней зелени! Повсюду. Комната казалась садом. Если не считать стены рядом с камином. Там стояли полки, тесно уставленные… книгами.

Она бросилась ему на шею. Он поймал ее.

– Я тут все обожаю!

– Правда? Тебе действительно нравится?

– Очень!

Она сжала его лицо ладонями и стала целовать, долго и крепко.

– Александр, ты даже не подозреваешь, сколько счастья мне принес!

– Могу только догадываться.

Ханна ахнула и посмотрела на мужа. На красоту его темно-карих глаз, на чеканность черт. Она была потрясена. Действительно потрясена. Потому что любила в нем все. То, кем он был. Кто он есть. Кем станет. Любила всем своим существом. Так, что ныла грудь. Она жаждала сказать это вслух, объявить всему миру, кричать со стен замка, но пока не могла. Чувства были слишком новы. Но она надеялась, что за нее говорило выражение ее лица.

– Ты лучший муж на свете.

На его щеках расцвел розовый румянец. Глаза горели, обжигая ее…

Когда Александр завладел ее губами, поцелуй был исполнен страсти. Ханна ощутила его желание, но не только. Ощутила еще и нечто куда более значительное. Что-то вроде ответного чувства. И она щедро отдавала ему все, что имела.

Слава богу, он догадался пинком закрыть дверь, прежде чем повел ее к кровати, потому что оба совершенно забыли о необходимости в уединении.

Александр уложил Ханну на кровать и снова стал целовать, шаря ладонями по ее лифу, посылая по ее телу волны блаженства каждый раз, когда задевал ее окаменевшие соски.

Она стонала и извивалась под ним, дергая за рубашку, штаны, волосы.