— Этот карапуз стащил сумку?! Ты же говорила — ему лет восемь-десять…

— С ума сошел! Это же Пашка! Ему четыре!

Лешка непонимающе смотрел на девушку, и Тамара рявкнула:

— Глаза разуй! Он ту сумку и не поднимет! Это его брат крал! Старший!

— Брат?

— Ну да. Витек. Кораблев. Если прекратишь таращиться на Пашку и зайдешь-таки, ты его увидишь!

Наконец пришел в себя и Крыс. Радуясь, что о нем забыли, он осторожно нырнул в квартиру, раздраженно фыркнул на чужаков, но энергичнее выразить свое недовольство не рискнул. На полусогнутых лапах добрался до кухни, грустно обнюхал пустую миску, зачем-то лизнул ее и решительно уселся рядом. На морде Крыса было написано: с этого места он не сойдет и под пистолетом. Только когда накормят.

Лешка же Сазонов неохотно отвел взгляд от злющей Тамары и изумленно свистнул: прямо на полу сидел какой-то мальчишка и угрюмо рассматривал его. Волосы пацана и в самом деле были платиновыми, гораздо светлее, чем у младшего брата. А глаза — круглые и голубые.

Тамара торопливо сказала Лешке в затылок:

— Так что напрасно ты злился. Я из-за Витька так поздно пришла. Весь город обегала, а потом еще и уговаривала его рассказать все. И со мной пойти. Легко, думаешь?

Лешка невольно хмыкнул. Тамара прошла в комнату и бережно уложила спящего Пашку прямо на палас, все лучше, чем на грязном полу в деревянном домике. К тому же кресло еще разложить нужно.

Тамара с трудом выпрямилась и едва не упала, у нее закружилась голова. Девушка только сейчас поняла, насколько она устала. И только сейчас почувствовала, что промокла насквозь. До самых костей.

Она с отвращением сбросила с себя куртку, влажный в плечах пуловер и подтолкнула Витька к ванной:

— Иди первым. Я пока Лешке все расскажу. Иначе не отстанет. А я спать хочу, умираю…

* * *

Утро было отвратительным. Тамара с трудом разлепила глаза и долго не могла понять, где она. И почему у нее так ноют все кости, а на несчастное плечо словно бревно обрушили.

Уткнувшись взглядом в безмятежно спящего Лешку, Тамара стиснула зубы: она все вспомнила. Сбросила с плеча Лешкину руку, отпихнула сопящего прямо в ее ухо бультерьера, подняла голову и простонала: проспать всю ночь на полу! В компании с Сазоновым и Крысом! Хорошенькая же ночка!

Тамара выползла из-под одеяла и грустно осмотрела комнату: кошмар! Ночлежка какая-то, перевалочный пункт.

Впервые в жизни собственная квартира показалась девушке очень маленькой. Обычно просторная комната будто усохла, стены ее сдвинулись, на полу и ногу-то свободно не поставить. Что неудивительно. Здесь в жизни не ночевало столько народу!

На разложенном кресле клубочком свернулся маленький Пашка. Одеяло было сбито в сторону, а сам малыш совершенно запутался в Тамариной футболке. Они вчера еле-еле уговорили мальчишку надеть ее после купания. Пашка изо всех силенок упирался и кричал, что он не девчонка.

Надувной матрас рядом с креслом занимал Витек. И Тамара невольно отметила, насколько он бледен. Лицо прямо прозрачное, шейка тонюсенькая, ключицы выпирают… Как из концлагеря.

И вообще, если вспомнить, что Лелькиному Мишке десять лет, а Витек говорил, что ему — девять… Ничего себе! Да его мать прибить нужно, гадину такую! Водку глушит, а на кусок хлеба с маслом для ребенка у нее, видишь ли, денег нет…

Остальную часть комнаты умудрился занять разметавшийся по паласу Лешка. Крупный и упитанный бультерьер на его фоне как-то терялся и казался едва ли не щенком. Впрочем, зубищи все равно впечатляли. Ишь, пасть раззявил…

С обреченным вздохом осмотрев это спящее царство, Тамара извлекла из-под кресла телефон и на цыпочках выбралась на кухню. Ей нужно было срочно связаться с Лелькой. Не хватало, чтобы сестрица сбежала куда-нибудь с утра пораньше, ищи ее потом! А если учесть, что небо очистилось, и на улице вовсю сияет солнце…

Нет, счастье, что она, Тамара, проснулась в восемь! Лелька еще никак не могла смыться из дома, она только-только своих проводила.

Тамара осторожно прикрыла дверь и вздрогнула от неожиданности: прямо в ее руках зазвонил телефон. Проклиная все на свете, она схватила трубку и услышала веселый Лелькин голос:

— У тебя ведь краска есть?

Тамара изумленно посмотрела на трубку и снова поднесла ее к уху.

— Какая краска?!

— Помнишь, ты этим летом красила пол на балконе? А потом жаловалась, что он целую неделю не мог просохнуть, краска, мол безобразная, все мажется.

— Ну?

— Так осталась та краска или нет?

Тамара снова уставилась на трубку, не зная, что и думать. Затем осторожно сказала:

— Кажется, да. В шкафчике на балконе стоит. Думала, вдруг что подмазать придется. А зачем тебе?

— Да не мне, тебе!

Дверь скрипнула, и толком непроснувший Крыс с трудом протиснулся в узкую щель. Тамара приложила палец к губам. Бультерьер крякнул и тяжело шлепнулся на пол у своей миски. Тамара зачем-то выглянула на балкон, потом недоверчиво протянула:

— Мне? Не поняла.

— Ну еще бы! — язвительно отозвалась старшая сестра. — Если до поздней ночи где-то болтаться… Кстати, Лешка у тебя?

— У меня.

— Помирились?

— Да иди ты! Прихлопнула бы мерзавца, как муху по стене размазала бы…

— По-моему, он больше на слона похож, — перебила ее Лелька и засмеялась.

Тамара сердито засопела в трубку. Заинтересовавшийся Крыс перебрался поближе к хозяйке. Причем пустую миску он прихватил с собой и сунул ее почти на Тамарины тапочки.

— Ладно, не злись, — снисходительно протянула Лелька. — Я так. Просто вчера никак не могла к тебе дозвониться. И к Лешке тоже. Оба прямо как сквозь землю провалились. Вы вместе были?

— Вот еще!

— Нет?

— Лелька, отстань! Я о Сазонове даже говорить не хочу! У меня на него аллергия, клянусь! Лоб вон чешется!

Лелька хихикнула. Тамара разозлилась и прошипела:

— Между прочим, ты мне нужна! И срочно!

— Прекрасно. Ты мне тоже. Только краску не забудь с собой прихватить!

— Что ты на ней зациклилась?! При чем тут краска?!

— Ничего себе! Я зациклилась! Между прочим, я твоим делом занимаюсь!

— Моим?! Ах ты ж свинюшка!

Тамара покраснела от возмущения и несколько долгих секунд никак не могла подобрать нужных слов. Крыс встревоженно на нее поглядывал и на всякий случай прикрыл свою драгоценную миску передними лапами. Лелька озадаченно молчала, пытаясь понять, в чем дело. Наконец она сердито воскликнула:

— Но это же ты навесила на меня тети Машину проблему! Ты и Лешка!