Собрав вещи, мы свернули с маршрута и направились к пещере разбойников. Двигались около часа, вышли к натоптанной людьми тропе и остановились. Пост разбойников невдалеке, на горном склоне метрах в ста от нашей позиции. Пространство открытое, незаметно подойти не получится. Но Сыча это не смутило. Он спокойно пошел по тропе, и выше по склону я заметил разбойника, который смотрел прямо на него и не видел.

— Отводит глаза… — прошептал воин рядом со мной.

— Умелец… — вторил ему второй.

— Цыц! — прошипел Ирик. — За разговорчики — заступаете в ночную смену.

Дружинники замолчали, а Сыч продолжал идти, поднялся на небольшую площадку с парой крупных валунов и замер перед караульным. Тот его все-таки заметил и хотел закричать. Но было поздно. В руке Сыча мелькнул нож, и он ударил разбойника, а затем отошел в сторону. Видимо, убивал второго караульного.

Сыч снова появился в поле зрения и махнул рукой. Пора.

Воины поднялись и бегом бросились наверх. Они двигались быстро и слаженно, прикрывая друг друга и поводя стволами автоматов из стороны в сторону. Профессионалы. Других в дружине ведьмака не было. Когда необходимо, они показывали свои умения, и сейчас был как раз именно такой момент.

Я побежал за ними. АКМС готов к бою, а в разгрузке гранаты и снаряженные рожки. Вот только повоевать мне не дали. Дружинники проскочили пост, рванули дальше, выскочили на следующую площадку, которая находилась перед пещерой разбойников, и открыли огонь. Они покрошили беспечных бандитов, а потом закидали вход в пещеру гранатами и вломились внутрь.

Бой получился скоротечным, мне вспомнить нечего. После чего, разоружив оставшихся в живых разбойников и женщин, начали допрос пленных. Попутно собирались трофеи, а трупы сбрасывались в пропасть. В общем, все как я и предполагал. Однако было одно «но»…

Как это уже случалось со мной раньше, я почувствовал опасность. По телу прошел озноб, а волосы слегка зашевелились. Ощущения такие, словно кто-то смотрел на меня через прицел, но не решался выстрелить, и я примерно определил направление.

Посмотрел на Сыча. Он это заметил и спросил:

— Что-то не так?

— Человек. Вооруженный. Смотрит на нас.

— Где он?

— Слева.

Сыч прислушался к своим чувствам и еле заметно кивнул:

— Ты прав, Олег. Видишь, наверх от пещеры тропка на хребет идет?

Присмотревшись, я заметил узкую дорожку:

— Да.

— Надо наверх подняться. Только быстро. Наверное, есть недобитый разбойник, и его необходимо схватить. Я его огнем отвлеку и тебя прикрою, а ты попробуй бандюгана поймать. Сможешь?

— Смогу.

— Начали.

Резко встав на колено, Сыч открыл огонь в сторону противника. Он бил одиночными и наверняка его пули ложились рядом с уцелевшим разбойником. Этим Сыч отвлек его, и я помчался наверх.

Дружинники всполошились и поддержали Сыча, а некоторые бросились за мной. Но они отстали. Я был первым, кто взобрался на хребет, и мной овладел азарт. Словно хищник, я вобрал в себя воздух, будто хотел почуять запах противника, и побежал туда, где он прятался.

Бегом! Бегом! Бегом! Я подбадривал себя и, несмотря на ломоту в ногах, увеличивал скорость. Бежал так, что мог сдать какой-нибудь спортивный норматив на разряд, и через несколько минут увидел среди кустов спину убегающего разбойника. Это был крупный мужчина с автоматом за плечами, и он спасал свою жизнь. При этом, что характерно, я ощутил его страх и усталость. Он был близок к тому, чтобы упасть, и вскоре разбойник остановился.

Беглец развернулся и попытался скинуть старый, затертый до белизны АКМ с плеча. Однако я был готов, тоже замер на месте, прижал приклад автомата к плечу и закричал:

— Брось оружие!

Он меня не слышал или надеялся выстрелить раньше. АКМ уже был у него в руках. Еще секунда — и он выстрелит. Медлить было нельзя, и я потянул спусковой крючок.

Толчок приклада в плечо, выстрел — и пуля разнесла ему голову. Она превратилась в ярко-красный цветок и рассыпалась огненными лепестками. Завораживающе красиво и одновременно с этим страшно, потому что лепестки на самом деле — окровавленные осколки черепа.

От бега и нервного напряжения ноги слегка подрагивали. Я подошел к мертвецу, которого не смог взять живым, по инерции отодвинул его автомат в сторону и присел рядом. Перед моим взглядом — покрытые хвойными лесами старые горы, и в этот момент, прислушавшись к себе, я расслабился и услышал все звуки этого места. Как учил Сыч. Но если раньше я его не понимал, то сейчас это вышло само по себе.

В ушах шум деревьев, которые сгибал ветер. Хрюканье дикого вепря, подрывающего кусты. Скатывающийся с вершины крохотный камешек. Звон горного ручья и пение лесной птахи. А еще был угасающий солнечный свет, который пронизывал меня насквозь и напитывал силой. Усталость уходила, и приходило умиротворение. Хотелось жить и казалось, что в этот момент я прикоснулся к чему-то великому…

— Знатного ты противника свалил… — прерывая мое уединение, рядом появился запыхавшийся дружинник. — Здоровяк…

— Да, — снова поднимаясь и ощущая, что за пару минут полностью восстановил свои силы, согласился я с ним.

— Наверное, его оружие и вещи теперь твоими станут.

Кивнув молча, я склонился над убитым разбойником и стал его обыскивать. Дружинник прав: все его имущество, включая оружие, теперь мое. Ведь я свалил противника не в групповом бою, а один на один.

Пленных разбойников, за которыми числилось немало преступлений, расстреляли утром. После чего сбросили в пропасть, где над телами их подельников уже пировали стервятники. А женщин, которые минувшей ночью согревали победителей, оставили в пещере. Ирик проявил милосердие. Он даже не стал отбирать у них еду, вернул пару старых пистолетов и пообещал на обратном пути забрать, а затем довести до Преображенского анклава. Разумеется, если они не сбегут.

В общем, что будет с женщинами дальше, никого особо не волновало. Нагруженные трофеями дружинники покидали лагерь разбойников, а я немного задержался. Смотрел в пропасть, на тела убитых бандитов, и наблюдал за полетом грифов.

— О чем задумался, Олег? — спросил Сыч.

— Думаю, что мы неправильно поступаем. Люди бьются друг с другом и уничтожают себе подобных, а демоны год от года становятся сильнее.

— Считаешь, разбойникам следовало оставить жизнь?

— Да.

— Ты не прав. Раньше наш учитель пытался быть добрым и справедливым, договаривался с убийцами и ворами, даровал им жизнь и давал возможность измениться. Но каждый раз это приносило только проблемы и неприятности. Поэтому дружинники Вадима не берут разбойников в плен. Разве только ради продажи в рабство.