навсегда мирные мачты на рейде, в дымке морской города. Свет маяка над водою, южных ночей забытьё, самое синее в мире Чёрное море моё, Чёрное море моё…»

Хорошо поёт, громко, никого не стесняясь. Шли бы они в светлое время суток и по более оживлённой улице, уже толпу бы собрал точно. И Сашка вдруг понимает, что он крайне редко поёт вне сцены, в мирной жизни. Практически никогда. А тут прямо от души звучит, с удовольствием. И море Чёрное вон оно, плещется. И где-то там даже мачты на рейде найти можно, если постараться. И повода грустить абсолютно нет. Просто характер у неё такой, дурацкий.

Водные процедуры

— Всеволод Алексеевич, я вас только умоляю, не вылезайте сегодня на улицу!

— Сашенька, я умею смотреть прогноз погоды, — меланхолично отзывается Туманов, не отрываясь от планшета.

Он сидит в кресле, с очками на носу, и изучает футбольные новости. Под сплит-системой сидит, включённой, и Сашка ни слова не говорит про его астму. Обычно она старается охлаждать те комнаты, в которых его нет, и выключает хотя бы обдув, как только он заходит. Но, во-первых, в плюс тридцать пять это бесполезно — дом нагревается за каких-то полчаса. Во-вторых, вчера они уже получили приступ на ровном месте, и Сашка грешит как раз на жару и духоту.

— Совсем-совсем не вылезайте. Даже во двор, по крайней мере, до заката. Мусор я вынесла, если что.

Смотрит укоризненно поверх очков.

— Мусор мог бы до вечера подождать. А в ближайшую неделю похолодания не обещают. Теперь запрёшь меня дома до конца лета?

Что-то нехорошее Сашке слышится в его голосе. Господи, она же просто попросила. Не запретила, не заперла его, упаси бог. За те три минуты, что понадобились на дорогу от дома до мусорных баков, Сашка чуть не растаяла. Адово пекло какое-то.

— Ты же помнишь, что у меня завтра встреча с газетчиками? — продолжает он.

Чёрт. Точно, а Сашка и забыла. Какой-то местный журнал напросился на интервью, да ещё и с фотосессией. Договаривались недели две назад, когда ещё не было такой жары.

— Так что извини, Сашенька, но тебе всё-таки придётся меня из дома выпустить.

— Всеволод Алексеевич, ну не передёргивайте, пожалуйста! Никто и никогда вашу свободу не ограничивал, — не выдерживает Сашка. — А нельзя их домой позвать? Под кондиционер.

— И фотосессию во дворе устроить, на фоне зарослей сорняков, да?

Сашка вздыхает. Траву во дворе давно пора покосить, но то дожди лили, то он плохо себя чувствовал, то теперь вот жара. По-хорошему, стоило бы нанять кого-нибудь. Но ясно же, что Туманов устроит скандал и никого не подпустит к своим обязанностям.

— Я хочу сделать красивые снимки на Курортной лестнице, возле моря. И мы встречаемся в пять вечера, жара уже спадёт.

Да, конечно, спадёт она. Раньше семи солнце не заходит.

— А в чём вы хотите пойти? — уточняет Сашка. — Если в белых льняных брюках, то их надо постирать. И рубашку к ним, которую вы уже неделю таскаете, тоже.

Он недавно купил новую льняную пару и не вылезает из неё. Как Сашка и ожидала, Всеволод Алексеевич кивает.

— Да, на такую жару самая подходящая одежда.

Ясно, понятно. Сашка откладывает в сторону телефон, соцсети подождут. Надо пойти машинку запустить. Высохнет бельё моментально, если во дворе повесить, но ещё же погладить надо. И вообще лучше не откладывать на последний момент.

Стиральная машинка радостно урчит, включаясь, но через минуту выдаёт возмущённый писк. Сашка, уже выходящая из ванной комнаты, останавливается.

— Чего тебе не так? Дверцу не защёлкнула, что ли? Да нет, защёлкнула.

На табло появляется сообщение об ошибке. Сашка задумчиво косится на машинку, а потом догадывается открыть кран. Из него выливается тонкая струйка и иссекает. Вашу ж мать…

— Всеволод Алексеевич! У нас воду выключили.

— Горячую?

— Всю. Горячую как можно выключить, если у нас котёл свой, интересно?

Он наконец отрывается от планшета и футбольных страстей.

— Наши вылетели из группы, представляешь?

— Я вообще удивляюсь, как они туда залетели, — фыркает Сашка. — Позорище на весь мир. Вы лучше на сайт водоканала зайдите и спросите, надолго ли это безобразие. Хоть бы предупредили, сволочи. У нас даже не набрано ничего. Весь наш запас воды — половина чайника.

Всеволод Алексеевич качает головой.

— Привыкли к хорошей жизни, Сашенька. В нашей старой квартире, не в той, которую ты знаешь, а в Чертаново, постоянно воду отключали. И у Зарины всегда в ванной стоял набранный таз и на кухне банки. Представь, приехал ты с гастролей, в дороге полсуток, грязный, потный, пыльный. Или с концерта, опять же, потный и в гриме. А к твоим услугам тазик и ковшик. И ничего, знаешь, как-то внимания не обращали на такие мелочи.

Сашка мрачно кивает. Ну да, только вы помоложе были слегка. И корячиться с тазиком и ковшиком вам было попроще. А теперь мы что делать будем, если воду выключили надолго?

— Может, авария, — продолжает Всеволод Алексеевич и снова утыкается в планшет. — Подождём.

— Подождём, конечно. Что нам остаётся? Поискать, где прорыв водопровода и пойти чинить? — фыркает Сашка.

Она устраивается на диване с телефоном и вскоре выясняет, что никакой аварии нет. У водоканала, видите ли, упало давление в сетях, потому что из-за жары население слишком активно расходует воду. Подождите, мол, резервуары наполнятся, и вода в кране появится. Ну не сволочи? Очень хочется оставить им в соцсетях едкий комментарий, но Сашка принципиально в Интернете ничего не комментирует. Комментирует исключительно вслух.

— Нет, вы представляете, какие сво… Всеволод Алексеевич?

Сашка резко понижает голос. Сокровище задремало в своём кресле, планшет на коленях лежит. Приходится встать, осторожно забрать и «волшебную говорилку», и очки. Видимо, сил у него особо нет после вчерашнего приступа, да и жара ещё добавляет. В спальню бы его отвести, но не будить же.

Сашка подходит к окну. За окном солнечно, но пейзаж не похож на апокалиптический. Деревья даже колышутся иногда, то есть, ветерок дует. До дежурного магазина можно добежать. Взять пару баклажек питьевой воды, чтобы хоть чай попить можно было. И лучше побыстрее, пока до этого же магазина не добежали все соседи.

Но стоит открыть дверь на улицу, как Сашка понимает опрометчивость своего решения. Будто в баню вошла. Или прямиком в ад. Закрывая калитку, чуть о металлическую ручку не обожглась. Природа сходит с ума, честное слово. Ладно, короткими перебежками, и лучше по теньку, где он ещё остался.

В дежурном магазине ни одного посетителя, только разморённая продавщица за