– А что ты скажешь про женщину?

– Да, мне кажется, это ее я видел тогда.

– Кажется?

– Это она, да, она. Жена того мужчины.

– И ты уверен, что она пришла не с Вальдесом?

– Да нет же, нет, она пришла вот с этим, я очень хорошо помню.

– Пожалуй, тебе удастся отделаться легким испугом, но слишком на это не рассчитывай. Я бы на твоем месте не раздумывая дал показания судье, даю совет ради твоего же блага.

Если все это не было очевидным запугиванием свидетеля со стороны полиции, то уж и не знаю… Я покинула кафе с каким-то тошнотворным чувством.

– Вздумай он рассказать хоть часть того, что сейчас тут происходило, не сносить нам с вами головы, Гарсон.

– Ничего он никому не расскажет, слишком напуган. Кроме того, он ведь понятия не имеет о разнице между нами и судьей. Слышали, что он ляпнул про штрафы? Для него все одно – закон, он и есть закон.

– Мне немного стыдно.

– А вы про свой стыд лучше забудьте, в конце концов, самая поганая часть работы всегда выпадает на мою долю.

– Но это ничуть не уменьшает и мою вину.

– Да не говорите вы мне про какую-то там вину, инспектор. Вина бывает только там, где ее можно доказать. А если посмотреть под таким углом, то разве нас кто-то в чем-то уличил?

Такая вот полицейская логика, каковой и я тоже должна вроде бы руководствоваться.

Гарсон позаботился о том, чтобы полицейских, следивших за кафе, сменили другие – теперь им предстояло охранять свидетеля. Не дай бог, и он пополнит собой список покойников, ведь это стало у нас в порядке вещей.

Мы позвонили комиссару Коронасу и отчитались о своих грязных делах. На его взгляд, все было исполнено идеально.

– Свидетель согласился дать показания судье.

– Очень хорошо, Петра, очень хорошо. А что вы намерены делать дальше?

– Завтра с утра пораньше допросим Ногалеса, но теперь уже в ином ключе.

– Я позвоню вам еще до этого, к восьми утра должны быть готовы результаты вскрытия. Вдруг они чем-то помогут.

Что ж, мы уже начали сами воздействовать на реальность, и реальность стала одаривать нас фактами – только руку протяни, хотя факты пока были не слишком красноречивые и подчас не имели объяснений. Марта Мерчан знала Ногалеса. И ничего больше. Мы сработали топорно, но смогли добавить к материалам дела также и эту информацию. А внутренние связи всей конструкции в целом еще только предстоит выявлять – гораздо более сложными методами.

Я легла спать в тревоге и волнении и была уверена, что телефон разбудит меня среди ночи, но этого не случилось. Я спала, забытая всеми, как старые туфли в шкафу. А проснулась с ощущением, что вот-вот опоздаю на собственные похороны. Однако причин для страха не было – все вроде бы продолжало течь в обычнейшем русле. Было семь часов утра, и до сих пор никто не побеспокоился о моей судьбе – я могла бы спокойно умереть.

Во время завтрака Гарсон выглядел настолько спокойным, что это отчасти рассеяло мои мрачные мысли. Он макал свои чурритос в кофе так же самозабвенно, как интегрист предается первой утренней молитве.

– Вы хорошо спали? – спросила я.

– Как бревно, – признался он. – Мало что в этой жизни может лишить меня сна. Я всегда сплю как младенец. А вы?

– Как убитая.

– Что-то плохо верится, выглядите вы неважно – наверняка всю ночь раздумывали над нашим делом. Нет, все-таки опыта вам недостает! Ладно, но только вы хоть позавтракайте получше, эти чурритос – что-то божественное. Хотите, добавим к ним побольше сахару?

Я улыбнулась:

– Вы, кажется, решили начать опекать меня?

– Мы, одиночки, просто обязаны опекать друг друга. Знаете, что я вам скажу, Петра? Вы должны снова выйти замуж.

Я так громко расхохоталась, что мой смех напугал тех немногих ранних пташек, что сидели за другими столиками.

– И за кого же, позвольте спросить?

– Ну, это уж ваше дело!

– Я подожду, пока женитесь вы, а я уж после вас.

– Ну, тогда…

– Значит, вы только другим советуете вступать в брак?

– Я слишком стар для новых экспериментов.

Вот и опять мы шагнули на территорию личных тем, и я решительно не желала продолжать этот разговор. На столе лежал мой мобильник, я посмотрела на него и сказала Гарсону:

– Спорим, телефон через секунду начнет трезвонить? Комиссар обещал позвонить в восемь.

– Вот еще кого надо бы женить!

– Да, только он уже давным-давно женат! У них с женой четверо детей. Неужели вы этого не знали?

– Мужчины редко откровенничают между собой.

– Зато откровенничают с женщинами.

Он явно удивился:

– Возможно.

Без одной минуты восемь зазвонил телефон. Коронас начинал кипеть энергией, как только новый день продирал глаза. Комиссар сказал:

– Петра, я в нескольких словах сообщу результаты вскрытия Марты Мерчан. Семь ножевых ран, нанесенных как будто вслепую. Только одна оказалась смертельной. Профессиональный убийца исключается. По словам судмедэксперта, удары наносились без особой силы. Ни один не попал выше верхней линии грудной клетки. Как он считает, убийцей был невысокий мужчина мелкого сложения – или скорее даже женщина. Жертва оказала сопротивление, остались следы борьбы, но очевидно, что застали ее врасплох, поэтому должным образом среагировать она не успела. При осмотре места преступления обнаружен один волос, который не принадлежал Марте Мерчан, но мог принадлежать ее дочери, домработнице или кому угодно другому. Волос передали в лабораторию. Что касается соседей, то никто из них не видел подъезжающей машины и не слышал ничего необычного. И это вполне объяснимо, поскольку дома там окружены довольно обширными садами. Вот и все на сей момент. Усвоили?

– Да. А допросы дочери и домработницы?

– Молинер допросит их сегодня же утром. Вчера у Ракели Вальдес не выдержали нервы, когда она, вернувшись из университета, увидела всю эту картину. Ночь она провела с транквилизаторами и под наблюдением врачей. Когда вы намерены отправиться к Ногалесу?

– Как только пробьет девять, комиссар.

– Расшибитесь в лепешку, но своего добейтесь.

– Так мы и поступим.

Я пересказала наш разговор младшему инспектору, и мы двинулись в сторону редакции “Универсаля”. Прежде чем войти, я предупредила коллегу:

– Пока я не стану сообщать ему о смерти Марты Мерчан. Посмотрим, может, если я брошу новость потом, в самый неожиданный для него момент, это произведет нужный нам эффект.

– Вам виднее, инспектор. Лично я понятия не имею, с какого бока лучше подлезть к этому типу.