– Будем действовать экспромтом, доверимся интуиции.

– Сомневаюсь, что при таком хилом завтраке ваша интуиция будет работать как надо.

– Поэтому вы должны быть начеку. Как только почувствую, что мне не хватает вдохновения, переключу допрос на вас. Если суть вопроса в количестве поглощенных чуррос, то у вас все получится лучше некуда.

– Главный редактор еще не пришел, – сказала нам девушка, дежурившая за стойкой у входа.

– В таком случае мы подождем его здесь, – ответила я.

Так мы и поступили. И целый час наблюдали за суетливой утренней жизнью газеты. То и дело звонил телефон, на работу один за другим приходили сотрудники, вооруженные магнитными карточками. Тем, кто здесь не служил, приходилось подчиняться строгим правилам безопасности. Наконец появился Ногалес и, разумеется, сразу нас увидел. Он направился прямо к нам. Мы встали и не дали ему произнести ни слова:

– Сеньор Ногалес, мы ждем вас. Вы должны проследовать в комиссариат для допроса.

– Я арестован?

– Нет, но есть неблагоприятные для вас свидетельские показания, и мы хотим прояснить ситуацию.

– Хорошо, скажите мне, о каком комиссариате идет речь, я позвоню своему адвокату и попрошу его приехать туда.

Рядом с дверями редакции имелась стоянка такси. Когда Ногалес понял, куда мы направляемся, он вдруг сказал:

– Если вы не против, я бы поехал на своей машине.

Едва заметная пауза выдала наши внутренние колебания, хотя, вне всякого сомнения, сбегать он не собирался, а его мобильник прослушивался. Я решительно кивнула.

В комиссариате уже была приготовлена комната для допросов. Ногалес приехал через пять минут после нас, его адвоката пришлось ждать еще полчаса. И мы не начинали, пока тот не прибыл.

– Сеньор Ногалес, за этим стеклом находится управляющий кафе “Глория”. Он уверен, что неоднократно видел именно вас, когда вы завтракали и беседовали с Эрнесто Вальдесом. Сегодня он готов подтвердить свои показания и подписать официальное заявление.

Тут же вмешался адвокат:

– Мы примем это к сведению, только когда увидим подписанные им показания.

– Хорошо.

Затем я встала и вышла. В соседней комнате находились свидетель и несколько полицейских. Я поздоровалась с ним и, не теряя времени даром, задала ему вопрос:

– Это тот самый человек, которого вы видели?

Адольфо нервничал, лицо его покрывал тонкий слой пота. Он кивнул. Я настаивала:

– Скажите, да или нет.

– Да, да, это он и есть. Я совершенно уверен.

У меня словно гора с плеч свалилась.

– Хорошо, распишитесь здесь и вставьте данные своего удостоверения личности. Не исключено, что судья вызовет вас на процедуру опознания.

Он дрожащей рукой подписал заранее заготовленный документ. Почерк у него был корявый.

Я взяла копию и вернулась в комнату для допросов. Бумагу хотела передать Ногалесу, но адвокат его опередил и, едва бросив взгляд на документ, заявил:

– Я хочу увидеть оригинал.

Без всяких комментариев, ничем не выдав своего раздражения, я взяла копию и снова покинула комнату. Через минуту я вернулась с оригиналом:

– Вот, пожалуйста.

Гарсон все это время стоял, переваливаясь с ноги на ногу, что свидетельствовало о легком волнении. Я взглядом велела ему сесть, и он подчинился.

– Итак, вы сами видите, как обстоят дела. Вы можете прокомментировать показания свидетеля?

Ответил опять адвокат:

– Мой клиент будет отвечать официальным образом, когда будет вызван в суд и ему предъявят конкретное обвинение. В настоящее время он подтверждает свое предыдущее заявление: он никогда не посещал названное кафе “Глория” и уж тем более не встречался там с ныне покойным сеньором Вальдесом, с которым к тому же не был знаком.

Ни на миг не теряя присутствия духа, я сказала:

– Хорошо. Позволю себе также сообщить вам – чтобы вы имели это в виду и учитывали в дальнейших действиях: тот же свидетель заявил, что однажды видел сеньору Марту Мерчан, бывшую супругу Эрнесто Вальдеса, вместе с последним и сеньором Ногалесом. Мало того, он утверждает, что названная сеньора явилась в его заведение не со своим бывшим мужем, а с сеньором Ногалесом.

По лицу адвоката мы заметили, что он несколько растерялся, но отреагировал с профессиональным автоматизмом:

– И свидетель запомнил такие подробности, хотя видел эту женщину всего однажды? Безусловно, мы имеем дело с очень наблюдательным человеком! А кто-нибудь еще их, случайно, не видел?

Я пожала плечами.

– Могу информировать вас лишь о том, о чем имею точные сведения, – произнесла я самым нейтральным тоном.

Адвокат вдруг куда-то заторопился. Ногалес наблюдал за ним, и на его лице не дрогнул ни один мускул.

– Что ж, сеньоры, если вам ничего больше не нужно от моего клиента, мы покинем вас и будем ждать официального вызова в суд. До свидания.

Оба встали и направились к двери. Адвокат шел вторым, словно боялся, что мы нанесем его подопечному удар в спину. А именно это я и собиралась сейчас сделать. Когда они уже стояли почти на пороге, я произнесла громким и строгим голосом:

– Сеньор Ногалес, возможно, вам будет интересно услышать еще одну новость. Пожалуй, и вашему адвокату будет интересно узнать, насколько серьезный оборот приняли события, в которых вы, по нашим предположениям, замешаны.

Оба приостановились, но ни тот ни другой не обернулись, а так и стояли ко мне спиной. Я продолжала ровным тоном:

– Марта Мерчан была найдена вчера в своем доме в Барселоне. Мертвой. Кто-то убил ее, но пока мы не знаем кто.

Наступило гробовое молчание. Я увидела, как Ногалес, все так же стоявший ко мне спиной, поднес руку к лицу. Когда он обернулся, очки соскочили с привычного места и съехали набок, из-за чего совершенно нарушилась строгая гармония его лица. Он не отрываясь смотрел на меня, и в этом взгляде я читала дикое напряжение. Рот его искривился, губы начали дрожать. Адвокат ничего не мог понять и забеспокоился. Он схватил клиента за руку и, не скрывая своих намерений, стал подталкивать к выходу.

– Пошли, Андрес, пошли. Это ни в коей мере тебя не касается. Когда надо будет, они официально сообщат тебе о том, о чем должны сообщить.

Он потащил его за собой, теперь уже явно применяя силу. Ногалес выглядел потрясенным, но дал себя увести.

Как только они исчезли, я спросила Гарсона:

– Видели?

– Да, в первый раз этот сукин сын едва не потерял самообладание, хотя и старался скрыть свое со стояние.

– Как же, скрыл он! Адвокат буквально заставил его уйти, но сам он был просто оглушен.