Одежда была разбросана вокруг. Один ботинок лежал у самой двери.

И в комнате тоже пахло перегаром.

А на зеленом низком столе – кажется, единственном новом предмете мебели в комнате – стояла наполовину пустая бутылка White Horse.

Я пересекла комнату, распахнула форточку…

Дышать стало немного легче.

Наклонившись над Вадимом, я потрясла его за плечо.

Вадим ответил не сразу и невнятным мычанием.

Я трясла его и трясла, но это ни к чему не приводило.

– Всё, хватит. – Я отправилась на кухню. Сосед Вадима скорчился над яичницей, сидя на кривом и шатком табурете. Он ел прямо со сковородки. Я открыла холодильник.

Тут, конечно, пьют больше водку и пиво, и нет никаких гарантий, что для своего виски Вадим заготавливает лёд.

Но лёд нашёлся. Я вытряхнула несколько кубиков и с этой ледяной пригоршней вернулась обратно в комнату.

Ледяное умывание помогло.

– Ты что здесь делаешь? – пробормотал Вадим.

– Извини, что побеспокоила, – язвительно ответила я. – Наверное, помешала пить?

Взгляд Вадима упал на бутылку виски.

– Не так уж и много я выпил, – он сморщился, будто вспоминая.

– А почему спать лёг так рано?

– Я не ложился.

– В каком смысле? Ты же…

– Я сегодня не был на работе.

Кажется, Вадим смутился.

Я почувствовала, что с трудом ориентируюсь в реальности.

Ладно, в конце концов, я пришла сюда не за тем, чтобы рассуждать о том, что он пил… о степени убранности его квартиры…

– Я нашла для нас квартиру! – сообщила я.

– Какую квартиру? Зачем?

Кажется, Вадим всё ещё плохо соображал. Открытая форточка и лёд ему мало помогли. Кажется, момент был выбран неудачно.

Но отступать было поздно.

– Я подумала… мы могли бы начать жить вместе. Ты нашел работу… будем снимать квартиру вскладчину… и больше ни от кого не зависеть.

Ни от твоих соседей, ни от моих родителей, ни от Никиткиных настроений.

– Я не могу, – произнёс Вадим.

– Что?

– Я не могу ничего снимать, – повторил он. Было видно, что этот разговор ему неприятен.

– Ты…

– Я пытаюсь тебе об этом сказать! – внезапно вспылил он. – Только ты ничего не хочешь слушать! Как всегда – не слышишь никого, кроме себя!

– Вадим…

– Я уволился, понятно? Сегодня никуда не ходил. Выпил и лёг спать обратно.

– Но почему? Что случилось? Ты с таким трудом нашёл эту работу…

Я не успела высказать свои соображения о том, что ему стоило бы ценить то, что у него есть. Что невозможно постоянно жить одними подработками и халтурами. Что нормальный, здоровый человек не должен существовать на грани нищеты. Что с его резюме, полным белых пятен, нужно быть благодарным и за такую работу…

– К чёрту всё! Если ты не понимаешь… Да ты никогда не поймёшь! Ты знаешь, что это такое – быть в подчинении у людей, которые в два раза тупее тебя? Это занятие не для меня… Целый день собирать компьютеры, обслуживать ламеров! «Ой, я ничего не делал, а этот файл сам пропал, срочно надо его найти!» Я держался, сколько мог, но это бред. Я даже не был админом – так, на подхвате, завинчивать винтики на корпусах, возиться с железом… Лучше…

Внезапно я увидела будущее Вадима: он целый день возится с ржавым хламом, в который превратился его автомобиль; он пьёт пиво с воблой на кухне со своими соседями, а не виски в своей комнате; он встаёт на учёт на бирже труда и переходит на чёрный хлеб с гречкой. Скоро его соседи станут ему лучшей компанией. Более понятной компанией. Все его амбиции – ничто без приложения сил, но своими принципами он поступаться не желает. Это противоречие будет высасывать из него жизненные соки, пока, в конце концов…

Я так явственно увидела будущее Вадима, в котором он становился жалкой пародией на самого себя, тенью нынешнего Вадима.

Тенью того Вадима, которым он был ещё год назад…

Почему-то лишь сейчас я начала осознавать – в этой истории давно пора бы поставить точку.

Чтобы поставить точку в отношениях, требуется много дней. Или даже много месяцев.

Точка в отношениях. Нет ничего проще?..

Иногда не бывает ничего сложнее.

Я сама не понимала, что со мной произошло. Я будто очнулась, обнаружив себя в такси. Наверное, мне не захотелось лезть в подзёмку после…

Что случилось?

Все эти размышления пришли ко мне уже потом. В тот момент я понимала и чувствовала только одно: больше так не могу!

И не хочу.

Можно вытерпеть многое, если понимаешь, ради чего. Можно помогать, поддерживать… можно делить все проблемы на двоих… Но как быть, если человеку не нужна ничья помощь? Невозможно всё время тащить другого на своих плечах – собственная жизнь пройдёт мимо.

Что я говорила Вадиму перед тем, как захлопнуть за собой дверь его комнаты?

Я не помнила даже отдельных фраз.

Именно тогда, когда что-то стало получаться у нас обоих, а не только у меня, Вадим опустил руки.

Когда я уже отчётливо увидела наше совместное будущее…

Какой шаг вперёд мог бы быть!

Я уже не могла и не хотела оставаться на прежнем уровне.

Некоторым людям выпадают возможности, которые им будто приносят на блюдечке. С лазурной каёмочкой.

Но они разбивают блюдечко и отворачиваются от этих возможностей.

Возможно, в другом настроении я отнеслась бы к происходящему иначе.

Но…

Я ведь искренне поверила в попытку Вадима наладить свою жизнь.

Я так обрадовалась редкому для Москвы шансу снять квартиру на потрясающе гуманных условиях.

И, практически в состоянии эйфории приехав к Вадиму, обнаружила, что он провалился в своё болото ещё глубже. Откатился ещё дальше, чем был до этого…

Пусть сам он этого и не понимал.

Пусть теперь я сама не понимала, что буду делать дальше.

Я выплеснула на Вадима всё, о чём так долго молчала.

Я плохо помнила, что я ему говорила. Но я понимала, что отрезала себе всякую возможность для отступления.

Я действительно больше не могла этого выносить.

Мне было очень больно.

Я задыхалась.

И теперь я собиралась научиться жить без этой боли.

Без этого удушья.

Это не предполагало возвращения.