– Особого интереса у меня нет, если честно. Вот если быкто ответил мне на вопрос: с какой стати он тогда о пленке забеспокоился?Надоумил кто или знал наверняка, что пленка интересная?

Улыбка сползла с лица Глаголева. Он пробовал вернуть ее наместо, но получилось у него это как-то неважно.

– А пленка интересная? – спросил он, не отрывая отменя взгляда.

– Откуда же мне знать? – удивилась я. – Я жеее выбросила.

– Я в этом сильно сомневаюсь, – ответил он итеперь действительно улыбнулся. Я поднялась и, кивнув на прощание, покинулакабинет.

– До свидания, – сказал мне вдогонку Глаголев. Яочень надеялась, что о нашем разговоре Шутов узнает очень скоро. Если они с Глаголевымв одной связке, тот побежит докладывать уже сейчас. А если Глаголев честныймент, тоже доложит, потому что не понять, что я от него хочу, он не мог. Влюбом случае, узнав о нашем разговоре, Шутов должен забеспокоиться, а за нимначнут беспокоиться и его хозяева. А мы посмотрим, что из этого выйдет.

Еще раз заглянув в папку, я поехала по адресу, которыйзначился в ней первым.

Надо сказать, Глаголев расстарался: в Друзьях погибшегоАлександрова числились одиннадцать человек.

Если верить кратким справкам, ничего интересного: сАлександровым они либо учились в институте, либо жили в одном дворе. Янавестила всех и могла констатировать, что парня с бородкой среди них нет,причем никто из этих одиннадцати о его существовании и не догадывался. Ничегопримечательного о жизни Романа Александрова я тоже не узнала. Обычный парень.Последнее время с друзьями виделся редко, наркотой раньше не баловался, но ктоего знает. Многие отмечали его неуживчивый характер и сетовали, что он не пошелв армию. Глядишь, взялся бы за ум...

Потратив очень много времени на все это, я почувствоваладосаду и даже злость.

К вечеру я присоединилась к ребятам Вешнякова и смоглаубедиться, что среди официально зарегистрированных граждан приятельАлександрова тоже не числится. Я просмотрела множество фотографий мужчинподходящего возраста, никого похожего. Выходит, жил он не на Владимирскомпроспекте, может, снимал там квартиру, а прописан был по другому адресу.Обратились к участковым, вновь безрезультатно. Если парень все-таки жил в данномрайоне, мы его в конце концов найдем, но сколько времени уйдет на это? Был ещевариант, который мне совсем не нравился: парня с Владимирским проспектом ничегоне связывает. Неподалеку вокзал. Что, если на вокзал он в ту ночь и направился?Вышел через двор в Костерин переулок – и через пять минут уже на вокзале.

Мне нечем было похвастать, но и у Вешнякова дела шли нелучше. Ни Зимин, ни Князев на здоровье не жаловались, но это полбеды: Катяутверждала, что с Сашей и Валерой ничего общего они не имеют. Моя версия летелак чертям. Лялин тоже ничем не порадовал.', Полоса невезения, да и только.

Разумеется, обследовали подвал в доме, который Кондаревскийсобирался продавать. Ничего общего с тем, что описывала Катя, он не имел.Прежде всего, во всех его помещениях были окна. Забранные решетками, они скореенапоминали бойницы, но все же имели место.

Затем пришла очередь многочисленных помещений, которыеКондаревский сдавал в аренду. Здесь ребятам Вешнякова пришлось здоровопопотеть. Я не сомневалась, что они облазили каждый метр и заглянули в каждующель. Жаль, что толку от этого не было. Если и имел Кондаревский подвал, гдепредавался своим диким играм, то о его местонахождении оставалось толькогадать.

Лялин с пристрастием изучил биографии всех приятелей Кондаревского,включив сюда и адвоката Павленко, но ничего интересного выудить не смог.Грешки, конечно, были практически у всех, ими, например, могла заинтересоватьсяналоговая полиция, нас же они по большому счету не касались. Приятелейсвязывало только одно: они любили коротать ночи за карточной игрой. Простохорошие знакомые и ничего больше.

Я была склонна думать, что Кондаревский и в самом деле смогуговорить их подтвердить свое алиби. Сейчас они утверждали, что перепуталичисла, а Кондаревский воспользовался этим. Объяснение глупее не придумаешь,особенно для взрослых дядей, но за их поступком и в самом деле могло бытьжелание помочь приятелю, оказавшемуся в сложной ситуации.

Выходило, что со смертью Ковтана у нас не осталось ни однойзацепки и дело действительно грозило оказаться нераскрытым. Артем проверил всехпациентов кожно-венерологического диспансера: фотографии тех, кто более-менееподходил под описание, показали Кате, однако никого похожего на Сашу и Валеруона среди них не обнаружила.

Далее пришел черед частно практикующих врачей.

Вешняков грозил всем им, что лишит их лицензии, и этоподействовало. Вот тут и выяснилось, что какой-то молодой человек обращался поповоду интересующего нас заболевания как раз через три дня после событий,описанных Катей. Вместе с ним был приятель, у того заболевание отсутствовало, апервый, узнав диагноз, очень разозлился. Врачу он рассказал, что впервыесвязался с проституткой и вот итог.

Не успели мы воспрянуть духом, как случилось очередноеневезение: лечение в клинике проводится анонимно, следовательно, ни фамилия, ниимя пациента, ни тем более адрес не регистрировались. Есть лишь номер карточки.На повторный прием пациент не явился.

Врач обещал позвонить, если он объявится, но я была почтиуверена, что надежд питать не стоит. Болезнь нешуточная, и если парень непришел в указанный день, то наверняка имел вескую причину на это.

Мы просмотрели несколько десятков дел об изнасиловании иничего похожего на случай с Катей не нашли. Впору было докладывать Деду, чтоследствие зашло в тупик: ни идей, ни подозреваемых, одна головная боль идосада.

Дед вопросов о том, как идет следствие, уже не задавал, лишьнедовольно хмурился, а меня подмывало сбежать куда-нибудь. К примеру, вМексику, там сейчас тепло и вообще никаких проблем. Да жаль было Вешнякова.

В очередной раз заехав к нему на работу, я застала его вбуфете. Он запивал горсть таблеток чаем, увидев меня, сразу принялсяжаловаться.

– У меня от этого дела язва обострилась.

– Язву надо водкой прижигать, – посоветовала я.

– Знаю, что водкой, да начальство категорически против.Недовольно мною начальство, доверия не оправдываю. – Он допил чай исерьезно спросил:

– Неужто мы их не найдем?

Я пожала плечами, но такую мысль все же допустить не могла ив конце концов сказала:

– Может, нам повезет.