Уже почувствовав себя в безопасности, мы едва не нарвалисьна милицейский патруль, потому что успели вконец вымотаться и расслабились,решив, что самое трудное позади. Мы умылись в каком-то ручье, переоделись и,сложив в рюкзак одежду, зарыли вместе с оружием тут же неподалеку. Нас поджидалещё один сюрприз: как нам казалось, надежно спрятанная машина все же кому-топопалась на глаза и исчезла.

Рано утром мы сели на рейсовый автобус, проголосовав надороге, и добрались до райцентра. Здесь было полно милицейских патрулей, язамирала всякий раз, встречаясь взглядом с кем-то из милиционеров и крепкосжимая руку Андрея. Он, напротив, был спокоен, но темные круги залегли под егоглазами от усталости и напряжения. Он купил мне мороженое, и мы устроились втенечке, демонстрируя беспечность.

— Нам предстоит объяснение с хозяином по поводу егомашины, — хмыкнул Андрей. — Как ты думаешь, он переживет потерю?

— Конечно, переживет, если ты купишь ему новую, что нетак уж трудно сделать. В сумке, что у тебя в руке, огромные ценности, если явсе не перепутала. Лишь бы сумкой не заинтересовались господа из милиции.

— Смотри, накаркаешь, — с притворной суровостьюодернул меня Андрей. Мне было ясно: глупой болтовней он пытается снятьнапряжение. Ему это почти удавалось.

Перекусив в кафе, мы загрузились в автобус, которыйотправлялся в сторону нашего временного пристанища; забавно, но этот дом я уженазывала своим. Приехали мы поздно вечером, обеспокоенной хозяйке Андрейрассказал невероятную историю о том, как у нас угнали машину, как мы безуспешнопытались её отыскать и что-то ещё в том же духе. Я хотела только одного: лечь иуснуть. Здесь, в этом доме, в самом деле казалось, что все уже позади. Закончивразговор с хозяйкой и её братом, Андрей вошел в комнату, сел на постель рядомсо мной и спросил вроде бы испуганно:

— Как себя чувствуешь?

— Плохо, если честно. Пожалуй, такие игры уже не дляменя.

— Завтра решим, что нам делать дальше, а пока спать. Явзял у хозяйки пару таблеток от головной боли, держи. Сейчас принесуводы. — Он сходил на кухню и вернулся со стаканом в руке, я сунула в роттаблетки, тут же определив их под язык, и сделала пару глотков воды к большомуудовольствию Андрея. Он наблюдал за мной, знать не зная, что в двух психушках ипрочих интересных местах я достигла своего рода совершенства в уменииизбавляться от всякой дряни. Он отнес стакан, а я спрятала таблетки. После чегомы, крепко обнявшись, пожелали друг другу «спокойной ночи» и в самом делевскоре уснули.

* * *

Кто-то негромко разговаривал за стеной, я лежала с закрытымиглазами, прислушиваясь, затем села в постели, сбросив одеяло, Андрея рядом небыло. Я тряхнула головой, стараясь поскорее прийти в себя после пробуждения. Непомню, снилось ли мне что-нибудь, но ощущение было весьма тягостное. Я сунуларуку под подушку, нащупала пистолет Андрея, затем не торопясь проверила его,накинула халат и осторожно вышла из комнаты, держа руки в карманах. Голосадоносились из кухни, я пересекла ещё одну комнату и теперь двигалась наносочках, дверь в кухню была чуть приоткрыта, луч света тонкой полоской падал вкоридор. За столом в плетеных креслах сидел мой муж и ещё какой-то человек, еголица я не видела. В поле моего зрения появилась рука, держащая пухлый конверткоричневого цвета, и человек, голос которого я узнала сразу, произнес:

— Здесь документы. — На стол лег потертый кейс, имужчина добавил:

— И деньги. Как договаривались.

— Надеюсь, — усмехнулся Андрей, очень мало походяв ту минуту на самого себя. Я чуть переместилась вправо и теперь смогла увидетьРябова. Он с любопытством разглядывал Андрея.

— Ты в самом деле хочешь взять её с собой? —спросил он с какой-то неохотой, точно после долгих размышлений, стоитспрашивать или нет, решил, что стоит, спросил и теперь жалел об этом.

— В самом деле, — ответил Андрей и широкоулыбнулся, будто клоун в цирке.

— И что дальше?

— Дальше не твое дело.

— Разумеется…

— Как только мы окажемся в безопасном месте, наш общийдруг передаст вам дискету.

— Не доверяешь, — хихикнул Рябов.

— Ага… Как говорится, воспитание подкачало.

— А кто он, этот наш общий друг?

— Скоро узнаешь.

— Ему что-нибудь известно? — В голосе Рябовапослышалось беспокойство.

— Нет. Он просто передаст дискету после моего звонка.Для него это рядовое поручение.

— Почему бы все не упростить? — невольнопоморщился Рябов, а Андрей засмеялся. — Ну хорошо, хорошо, — кивнул Вадим. —Ты ведь понимаешь…

— Само собой. Я понимаю, как для вас важна дискета, амне важно унести отсюда ноги. Вы получили свои алмазы и получите дискету вобмен на нашу безопасность…

— Ты не боишься, что она проснется? — кивнув всторону двери, вдруг спросил Рябов. Я едва успела прижаться к стене, уходя отего взгляда.

— Я дал ей снотворное, она проспит до утра.

— Надеюсь… — Рябов опять хихикнул. — Все-таки тызанятный парень. Зачем она тебе, а?

— Кто? — Мой муж вновь выдал клоунскую улыбку.

— Эта спятившая баба…

— Вот что, мой старый, добрый и нежно любимый друг. Тыполучил то, что хотел, а теперь проваливай. Надеюсь, встретиться больше неприведется…

— Надеюсь. Слушай, а Странник от слова «странствовать»или от слова «странный»?

— Понятия не имею. Кстати, тебя ждут. Всего доброго. Ине забудь: наша безопасность — это ваша безопасность.

— Разумеется, я помню об этом. — Рябовподнялся. — Что ж, прощай…

Руки друг другу они не подали, вышли на крыльцо, ещёкакое-то мгновение я видела Рябова, затем он сошел со ступенек и скрылся сглаз, а я вернулась в комнату и устроилась на подоконнике. Мой муж запервходную дверь, прошел коридором, что-то тихонько насвистывая и держа кейс. Онтолкнул дверь, а я замерла в растерянности. Было такое чувство, что мыразыгрываем мой сон наяву: я сижу на подоконнике, открывается дверь, и входитчеловек, в темноте лица не разглядеть, только вместо автомата в его правой рукекейс. Он потянулся к выключателю, а я сказала:

— Не включай свет.

Человек вздрогнул, потом очень осторожно повернул голову вмою сторону и спросил:

— Ты не спишь?

— Нет.

— Хочешь чаю? Принести сюда?