– Меня пропустят! – сердце у Фирузы заныло, но сдаваться она не собиралась.

– Ха! – сказал Ловчий еще презрительней. – В жизни не спорил с бабами – куда проще ткнуть носом. Пошли, сама убедишься.

Вчетвером они вышли из крепости, и призрачный охотник остановился на поле перед аркой, к чему-то принюхиваясь и прислушиваясь. Затем махнул рукой:

– Туда!

И они зашагали в указанном направлении, в лес. Ловчий возглавлял процессию, а Пэк бежал рядом с Овечкиным и Фирузой на четырех лапах, совсем как настоящая ящерица, только янтарного цвета и размером с фокстерьера. Изящное гибкое тельце его слабо мерцало в сумеречном свете дня.

Волшебная Стража – рассказывал он по пути, – охранявшая ворота между мирами, была учреждена не так давно Великим Советом мудрецов из разных миров. О существовании этого Совета знали не многие из людей – лишь те, кто постигал высшую магию, либо же, усердно работая над собой, добивался небывалых высот духа. И из этих немногих лишь кое-кто удостаивался чести стать его членом. А в Стражу мудрецы решили набирать только представителей волшебного, иноматериального племени, существующего почти в каждом мире, – духов, призраков, эльфов да гномов, существ неуязвимых и не знающих истощения и усталости.

Сами же ворота между мирами, по словам Пэка, представляли собой естественные дыры в пространстве и времени, разделяющих эти самые миры, и нуждались они в охране по той простой причине, что провалиться в них мог совершенно нечаянно любой человек или зверь, даже не подозревающий об их существовании. Что и происходило время от времени, вызывая всевозможные недоразумения, а порою и серьезные неприятности – мало ли какое дьявольское или просто дикое создание может внезапно вывалиться неизвестно откуда! Учреждение Стражи положило конец подобным случайностям, и все проходы между мирами охранялись с тех пор самым тщательным образом. Не всегда даже и сведущий человек или волшебник мог получить разрешение пересечь границу – по закону, принятому Советом, он должен был иметь на то весьма уважительную причину. Стражники обладали широкими полномочиями, но малейшая недобросовестность в исполнении ими своих обязанностей наказывалась весьма сурово.

Однако талисманы, изготовляемые некоторыми хитроумными магами, давали им возможность открывать временные проходы в границах и шастать, где вздумается, минуя Стражу. Аркадий Степанович Каверинцев, например, был весьма искусным мастером в этом деле. Его талисманы пользовались широкой известностью в волшебных кругах задолго до учреждения Стражи. И с подобными нарушениями закона бороться было практически невозможно, ибо для чего же тогда и существует магия?..

Слушая Пэка, они успели зайти глубоко в лес. Ловчий все продолжал принюхиваться, выбирая нужное направление. И на вопрос Овечкина, что он ищет, охотник ответил загадочно:

– Самое тонкое место.

Ничего не поняв, Михаил Анатольевич покосился на Фирузу. Та шла насупившись, спрятав руки в карманы жакета, и вид у нее был такой, словно ей совершенно все равно, куда идти, и никакие волшебные стражи ее вовсе не интересуют. Овечкин чуть приотстал, поравнялся с нею и тихо спросил:

– Может, напрасно вы так, Фирузочка? Ну зачем вам, действительно, идти с нами, посудите здраво?

– А вам зачем? – огрызнулась она.

Михаил Анатольевич поежился.

– Мне что здесь пропадать, что там – и вправду все едино. А вы еще так молоды, вам…

– Отстаньте от меня, Михаил Анатольевич, – сквозь зубы сказала девушка. – Хочу и иду, и не ваше дело!

Он пожал плечами и, в очередной раз провалившись ногою в лужу, тихонько чертыхнулся. В сандалиях у него уже хлюпало – Ловчий вел их через лес напролом, игнорируя все препятствия. Конечно, ему-то что – сапоги по колено! А Пэк так и вовсе – бежит почти что по воздуху, едва касается лапками земли…

Горестные земные мысли полезли вдруг в голову Овечкину – и носки-то у него уже мокрые, и провизии-то они с собой не захватили, а путь наверняка неблизкий, и вообще – все наспех, разве так решаются важные дела? А Босоногий колдун вернется, никого не застанет – что он подумает? Под ложечкой неприятно засосало, и очень захотелось повернуть обратно, пока не поздно. Но именно в этот момент Ловчий резко остановился, поворотился кругом, еще раз принюхался и удовлетворенно заявил:

– Здесь!

Сердце у Михаила Анатольевича екнуло. Он нервно огляделся по сторонам – место это как будто ничем не отличалось от всех прочих мест в лесу. Те же мертвые деревья, та же жухлая листва под ногами…

Далее события начали развиваться с исключительной быстротой. Охотник сделал рукою широкое круговое движение и негромко произнес какое-то непонятное слово. И тут началась такая круговерть и свистопляска, что все мысли улетучились из несчастной головы Михаила Анатольевича. Его как будто завертело в сушильном барабане гигантской стиральной машины, с диким звоном и искрами из глаз, понесло куда-то, оторвав от земли… он пытался за что-нибудь ухватиться, но руки скользили по невидимой гладкой поверхности, и в довершение всего из-за непрерывных вспышек перед глазами он перестал видеть своих спутников. Его затошнило, душу обуял ужас, но, к счастью, тут же все и кончилось. Михаил Анатольевич вновь ощутил твердую почву под ногами, и хотя его еще шатало, но звон и сверкание прекратились. Спутники вновь оказались рядом – Фируза, такая же ошеломленная, как и он сам, хватающая ртом воздух, и Ловчий с Пэком, спокойные и невозмутимые, будто ничего не произошло. Кое-как переведя дух, Овечкин огляделся.

Вокруг ничего не было. Он зажмурился на секундочку, потом снова открыл глаза. Вокруг было неописуемое ничто. Бесцветная пустота. На чем ноги стояли – непонятно. У него опять закружилась голова, и он спросил слабым голосом, борясь с дурнотой:

– Где мы?

– У ворот, – ответил Ловчий. – Сейчас выйдет стражник.

Голоса их звучали глухо, едва различимо.

– А где же эти… ворота?

– Напряги воображение, – нетерпеливо сказал охотник. – Нужны тебе ворота – так увидь их!

Михаил Анатольевич некоторое время соображал, что тот имеет в виду, потом послушно напряг воображение. Даже глаза снова зажмурил для большего эффекта. Он знал только одно место, где находились ворота в другой мир, и попытался представить себе именно его. И что-то такое получилось… Во всяком случае, открыв глаза, он увидел то, что уже видел однажды ночью в Муромских лесах – поляну, окаймленную елями, костер, ночное небо, усеянное звездами. Под ногами была трава. В воздухе витал терпкий, живой запах леса и дыма.

А у костра сидел человек. Чем-то он был похож на Ловчего и одет так же, в брезентовый плащ и высокие сапоги, – по-видимому, воображение у Михаила Анатольевича было все-таки не очень развито… Но в отличие от призрачного охотника у этого человека имелось лицо, и лицо это производило приятное впечатление – здешний стражник приветливо улыбался, хотя и смотрел на них весьма пристально.