— Я там, где ты. И этого не изменить.

Прими, как должное, как истину, как данность, как судьбу. Меня прими.

Укладываю Линару на подушки, словно специально приготовленные для нашей ночи, и не перестаю удивляться мистики, преследующей нас в этом доме. Как можно по-другому назвать мой странный полуденный сон, в котором Линара зовёт меня, указывает путь, что привёл меня в это необыкновенное место на вершине мира, непохожее ни на одно из тех, в которых я побывал. На это ложе, украшенное драгоценными иранскими коврами и подушками. Под это мандариновое дерево времён Османской империи, которое до сих пор плодоносит, что само по себе уже чудо. Привёл к ней. К Линаре. К женщине-русалке с огненными волосами, что парит сейчас со мной над облаками. Смотрит на меня своими волшебными очами. Ворожит, колдует руками, гладит, ласкает, целует мои ладони…

Нара…

Перебираю пальцами её распущенные волосы, искрящиеся под голубоватым светом Луны, которая словно прожектор светит на нас так ярко, что мне виден каждый изгиб, каждая впадинка на теле Линары. Глажу её брови, губы, горло, груди… А вокруг нас нереальная красота. Фантастическая. Неземная. Из какого-то другого мира. Потому, что на Земле такого чёрного неба не бывает. Таких ярких звёзд не бывает. Таких совершенных женщин, что сейчас лежит передо мной, не бывает. Это и правда сон.

Медленно развязываю пояс и распахиваю полы её халата. Хочу избавиться от него, хочу сам стать для неё покрывалом, отдать ей своё тепло, свою энергию, взамен беря её любовь и нежность.

Мой жадный взгляд гуляет по обнажённому телу Линары — по высоким грудям, тонкой талии, стройным бёдрам. Глаза останавливаются на развилке ног. А ведь насчёт «язычка пламени» я был прав. Склоняюсь над ним и, с благоговением, целую. Линара вздрагивает подо мной, но не отстраняется.

— На нас Луна смотрит, — лишь говорит она.

— Пусть смотрит, — отвечаю. — Нам есть, чем удивить её сегодня.

Линара улыбается. Зарывшись пальчиками в мои волосы, она притягивает моё лицо к себе и целует в губы. Обнимаю её, и мы падаем, падаем, падаем в звёзды…

Сама Луна постель нам постелила,

Из облаков перину и подушки взбила,

И на любовь к тебе меня благословила,

Покров ночной над нами опустив,

И всех свидетелей из спальни удалив.

Если это сон, почему бы мне не быть поэтом? Если это сон, почему бы ему не длиться вечно?

Линара.

Мы лежим на ковре из звёзд. Звёзды над нами, звёзды под нами, звёзды вокруг нас. Его буйная голова покоится на моей груди. Лёгкий предутренний бриз путается в его волосах. Руки сжимают меня с осторожной силой даже во сне. Он тяжёлый, но я наслаждаюсь этой тяжестью. Она мне необходима, как якорь кораблю. Без неё я бы уже была там, среди мириадов звёзд, потерянная, растерянная, не верящая, что всё это случилось со мной. Плутающая в поисках дороги назад, к нему. К Заиру.

Поднимаю руку к небу, растопырив пальцы. Касаюсь самой яркой точки. Вот она, моя звезда. Моя судьба. Иди же, и скажи, в чём заключается мой путь?

Любовь.

Вот и ответ: Любовь. И нет ответа правильней и проще.

До рассвета далеко, но уже чувствуется его приближение. Небо синеет. Море просыпается, разгоняемое ранним бризом. Чайки начинают свою утреннюю перекличку. Я уже раздумываю, как разбудить Заира, когда сверху на него падает сразу парочка мандарин.

Он вздрагивает, недовольно ворчит, елозит на мне. А меня вдруг смех пробирает, не могу сдержаться, и всё тут.

Заир поднимает голову, смотрит на меня, сначала не узнавая, будто. Но постепенно его хмурое лицо озаряется улыбкой.

— Ты смеёшься, — говорит он хриплым ото сна голосом.

— Да. А что?

— Ты для меня ещё никогда не смеялась. Только во сне.

Наши лица так близко. Я дотрагиваюсь до его щеки, глажу, любуюсь, смотрю, и не могу насмотреться. В предутренних сумерках его глаза горят не хуже звёзд. Чувствую, как наливается его желание, упираясь мне в живот. Как каменеют мышцы, пульсируя под моими пальцами. Он коленом раздвигает мне ноги, пытаясь сдержать своё нетерпение, уже плещущее через край. Губы сжаты, желваки дёргаются.

— Заир…

— Поцелуй меня, Нара.

И я целую. А он целует в ответ. И звёзды снова кружатся над нами, всё быстрее и быстрее, сжимаясь в единую, ослепительную мегаточку, чтоб через время взорваться колоссальной сверхновой, от которой вздрагивает вся Вселенная.

Мы любим в тишине. Летим над звездами, купаясь в нежности друг друга. Даруя и беря, взмывая к небесам и падая в глубины. И, кажется, что это будет длиться вечно и всегда…

Но ночь уходит, время на исходе.

Рассвет торопит нас вернуться в бытие…

Глава 38. Заир

— Папа, смотри, как я умею! Паааап!! Ну, пап!

Неохотно отрываю взгляд от смеющегося лица Линары, которая лежит сейчас подо мной в своём бирюзовом купальнике. Жаркий день. Мы милуемся у бассейна Юсуфа, а Аська забавляется неподалёку. Я счастлив. Просто полон счастья до краёв.

— Пааап!

Оборачиваюсь, всё ещё улыбаясь. Вижу Аську на высоком трамплине над водой. Слишком высоком для неё. Меня колет тревога, моё счастье быстро сворачивается, как прокисшее молоко на огне. Но Аська хохочет, продолжая раскачивать узкую доску, которая угрожающе пружинит под ней.

— Ася, осторожно!

— Я прыгаю!

А я холодею от ужаса, так как замечаю вдруг, что воды в бассейне нет. И даже дна нет. Там чёрная, бездонная дыра. Аська, не видя опасности, подпрыгивает, а я срываюсь с места, бегу к ней, кричу, что есть силы…

Кто-то толкает меня в спину, и я падаю. И просыпаюсь.

.

Сердце болезненно стучит, дыхание рваное. Где я? Вокруг чернильная синь, я лежу на чём-то тёплом, мягком и живом. Прохладный ветер холодит мои голые ноги и спину. Только задница прикрыта белым махровым халатом.

Кто-то заливисто смеётся совсем рядом. Трясу головой, отгоняя сон, и теперь вижу под собой Линару. Это она смеётся. А мне словно бальзам на душу льют, очищая её от скверны.

Смотрю на русалку, потихоньку приходя в себя. Это был сон. Всего лишь сон. Какое облегчение! Улыбаюсь, всё ещё не до конца веря в это.

— Ты смеёшься.

— Да. А что?

— Ты для меня ещё никогда не смеялась. Только во сне.

Её глаза таинственно светятся в предутренней синеве. Она гладит моё лицо, разглядывая его, а у меня от этой простой ласки член твердеет за рекордные секунды.

— Поцелуй меня, Нара, — хриплю я.

И грубо раздвигаю её ноги коленом.