— Кого?

— Эту девушку?

— Я знал ее как Мицуко. Справедливости ради, ей оченьшло это имя.

— А она видела этот светильник?

— Увы…

— Разве вы не показываете девушкам конечный результатих работы?

— Показываю, конечно. Я даже позвонил ей позавчера.Чтобы она заглянула на огонек.

— . И что же? Она отказалась?

— Нет. Она уже не могла отказаться. Она уже ничего немогла. — В голосе Быкова послышались меланхолические нотки.

Неужели взбалмошная Мицуко послала его к черту?

— Почему не могла?

— С ней произошла неприятная история…

Странно, когда в прошлую субботу они так мило поговорили втуалете ресторана “Аризона-69”, Мицуко не производила впечатления человека,попавшего в неприятную историю. Напротив, все истории — неприятные и дажестрашные — могли вызвать в ней только одно чувство. Чувство жгучего, немногодетского любопытства.

— Моя жена как в воду глядела. Но все равно проиграла —как всегда… Она как-то застала Мицуко здесь.

— И что же произошло? — Настя даже затаиладыхание.

Две брюнетки: одна — капризна и хамовата, другая —импульсивна и хамовата ничуть не меньше. Одна в состоянии сказать любуюнепристойность. Другая — в состоянии любую непристойность совершить. Двепантеры, две тигрицы, два боксера в весе пера. Чем закончится встреча —неизвестно…

— Представьте себе, Настя… В самый разгар сеанса вмастерскую врывается эта тварь, эта провокаторша… моя женушка… И устраиваетздесь выездное выступление Берлинского мюзик-холла. А моя обнаженная музатерпеливо выслушивает все гадости, после чего говорит, что в возрасте Маринынужно уже попивать валерьяночку в отдельной палате геронтологического центра.

Настя живо представила себе всю картинку: голая Мицуко,сидящая на подиуме в позе лотоса. И раздающиеся над ее головой проклятьяМарины. Нет, Мицуко идеальная женщина. Только идеальная женщина никогда нечувствует неудобств от того, что обнажена. В любой ситуации.

— И что ваша жена?

— Сказала, что геронтологический центр — это вопросвремени. А время проходит очень быстро. И что койка в центре для Мицуко ужезабронирована. Как, впрочем, и для всех остальных.

— Надеюсь, муза нашлась что ответить?

— Конечно. Иначе она не была бы музой. Подождите, ядаже попытаюсь воспроизвести дословно… “Я не доставлю такой радости ни вам, нивремени… Я никогда не постарею”. И, представьте, у нее получилось.

— Получилось что?

— Не постареть, дорогая моя, не постареть! Смерть — вотлучшее лекарство от старости… — торжественно провозгласил Быков. — Иглавное — принимать его в точном соответствии с рецептами врача.

— Подождите, я не поняла…

— Она умерла, что ж тут непонятного? Позавчера япозвонил ей. Хотел пригласить на… так сказать, интимную презентацию новогошедевра. А мне сообщили, что в субботу девушка скончалась.

Быков даже хихикнул от полноты чувств, а у Насти потемнело вглазах.

— Как — скончалась?!

— Очень просто. Ра?? — и в дамках. Обвела мою гремучуюзмею вокруг пальца! Оставила ее с носом, да что там с носом — с ее любимымиугрями на носу! Моя-то будет дряхлеть и злиться на весь мир по этому поводу. Акрасотке — ничего уже не страшно.

— Вы хотите сказать, что девушка умерла?

Шэни дэда моутхан, в субботу, подкрашивая пухлые губки втуалете “Аризоны-69”, Мицуко вовсе не собиралась умирать, наоборот! Мицуко былаполна капризов и пороков, которые единственно и придавали смысл ее жизни.Капризов и пороков, которых она, Настя, напрочь лишена.

— Но… Как же так… — пролепетала Настя. — Этоневозможно…

— Еще как возможно, — с готовностью подтвердилБыков. — А вы-то что взволновались?

— Нет, ничего. А что с ней произошло?

— Меня никто не посвящал в подробности. Просто сказали,что Лены больше нет в живых. И что звонить по ее домашнему телефонубессмысленно…

Лена.

Оказывается, ее зовут Лена, самое обыкновенное имя. С такимименем не посидишь голой в позе лотоса. И не будешь поднимать на ноги всюмилицию — только для того, чтобы вызволить из ванной своего любовника сумочку спомадой “Angel № 63”… Имя “Мицуко” — совсем другое дело. Имя “Мицуко”,взращенное на русской почве, — это индульгенция на любое безумие. А вотКирюша, на некоторое время оказавшийся рядом с ней, этого не выдержал.

Ну, конечно же, как она могла забыть, зачем явилась сюда!Ведь ни на какой вечеринке никакого Эль-Хамади она не была и никакогопредложения о работе не получала. И мясистого господина Быкова видит в первыйраз! И вообще — она здесь только потому, что двинулась по Кирюшиной тропе. И ейдаже удалось ухватиться за ниточку Быков — Мицуко — Кирилл, но…

На этом она и оборвалась…

И даже если Мицуко знала больше, чем сказала Насте, всеравно к ответу ее теперь не призовешь. Она обвела вокруг пальца не толькогремучую змею Марину, но и бесхитростную, как коза тоггенбургской породы,Настю.

Смерть — вот она, маленькая и невинная женская хитрость!..

Настя так была погружена в свои собственные невеселые мысли,что даже не заметила, что с Быковым творится что-то неладное. И только когдазатылок дизайнера с силой ударил ее по коленям, только тогда Настя пришла всебя.

— Что с вами, Дмитрий? — Она нагнулась к лицуБыкова и едва не вскрикнула от страха.

Быкова трясло.

Тряслись слипшиеся кольца волос, тяжелые щеки, стрелки усов;трясся подбородок — вернее, желеобразное его отсутствие.

— Да что с вами?!

— М-м-м… а-а-а… о-о-о… боже… а-а-а…

Все так же продолжая держать голову дизайнера на коленях,Настя изогнулась и схватила крошечную подушечку, украшенную вышитыми белымирозами. А потом, подложив подушечку под голову Быкова, осторожно высвободилаколени.

Припадок. У него припадок. А вдруг это эпилепсия? Когда-тоона читала, что нужно делать при эпилепсии. Господи, что же нужно делать?!

Тело Быкова изогнулось дугой, как будто он хотел пробитьголовой пол. Что же делать?! Спокойно, Настя, сосредоточься. Ты не паниковала,даже когда Илико пробил ногу ржавым гвоздем. Заза тогда чуть с ума не сошел…Есть! Вспомнила. При эпилепсии нужно попытаться разжать больному зубы (иначе онможет откусить язык). И сунуть туда… да, какой-нибудь предмет. Пластмассовуюрасческу, например, или нбсовой платок. О-о-о…

— Не волнуйтесь… Я сейчас… Сейчас что-нибудьпридумаю!..

— А-а-а… Не могу… Не могу больше…