…Метелица с трудом добрался до налоговой.

А все оттого, что раз и навсегда установленный распорядок(подъем, ванная, сортир, завтрак, ванная, сапожная щетка, зеркало впредбаннике, забыл последний номер “Дам и Автомобилей”, твою мать, опятьпридется возвращаться, зеркало в предбаннике, автобус, метро, трамвай,“Валмет”) — этот раз и навсегда установленный порядок был безжалостно нарушен.

И виной всему была Блондинка в Коже, которую он только вчерапринял на работу. Блондинка снилась ему всю ночь. Она перекидывала Метелицучерез плечо, как мешок с отрубями, точила на его проплешине свойустращающе-грузинский “русули”, щелкала его “NIKON СО-OLPIX-990” в бане сразбитными потаскухами, а в скорбном финале выкинула вещички Метелицы изначальственного закутка и заняла его место. А его самого отправила выслеживатьматеринское стадо зеркальных карпов в поселке Ропша Ломоносовского района.

Метелица проснулся в холодном поту. Во-первых, потому, чтоплавать он не умел. А во-вторых — он ненавидел рыбу.

Но и утро не принесло облегчения.

Он сжег яичницу и опрокинул на себя чашку с горячим кофе.Кроме того, чистых носков в доме не оказалось, и ему пришлось довольствоватьсяпозавчерашними, которые уже начали испускать отчетливый козлиный душок.

Но и на этом неприятности не кончились.

Уже выйдя из дому, уже заперев дверь на висячий замок иприставив к ней внушительное бревно, Метелица вспомнил, что сегодня емупредстоит культпоход в налоговую инспекцию, а все бумажки остались на столе.

Пока он проделывал все хозяйственные манипуляции с дверью вобратном порядке, пока искал и засовывал в папку документы, пока смотрелся взеркало (“на удачу”, шепнула Метелице его собственная, унылая и помятаяфизиономия), пока, наконец, добрался до трассы — его автобус ушел.

А до следующего был целый час.

Он добрался в Питер на попутке, и еще сорок минут заняладорога до налоговой инспекции. В общем, когда он наконец добрался допредпринимательской Голгофы, оказалось, что Додик Сойфер ждет его уже целыйчас.

Додик всегда сопровождал Метелицу в присутственные места. Онвыполнял роль группы поддержки, только коротенькой юбочки не хватало. Крометого, за эти тягостные культпоходы Додик исправно получал ежемесячную прибавкук жалованью в размере ста рублей. Эти сто рублей шли в фонд игровых автоматов“однорукий бандит”, у которых Додик не выигрывал ни разу.

Когда Метелица с языком на плече ворвался во двор налоговойинспекции, Додик сидел на лавочке, поджав под себя ноги: небритый, немытый инечесаный. Если бы Шерлок Холмс тридцать лет проработал в оркестре народныхинструментов балалаечником — он выглядел бы точно так же.

— Опаздываешь, — укоризненно заметил Додик, когдаМетелица плюхнулся рядом с ним.

— Расстаться с деньгами никогда не поздно, —парировал Метелица.

— Но всегда неприятно. Ты, я смотрю, тоже попался…

— В каком смысле?

— Милашка Черити. — Додик заносчиво вздернулрулевидный нос. — Тебе ведь она тоже снилась, признавайся.

— А тебе?

— Я первый спросил.

— Снилась, — сознался Метелица. — Но если быты знал, в каком виде!

— Ну, не в голом — это точно.

— С чего ты взял?

— Если бы она снилась тебе без тряпок — у тебя была бысовсем другая физиономия. Не такая кислая. Что она с тобой делала во сне,колись!

— Заставила сунуть нос в личную жизнь зеркальныхкарпов. Я собирал на них досье, можешь себе представить!

— Ну, это еще куда ни шло… А меня, мерзавка, заперла карабам. Чистить ботинки всему “Хезболлаху”. И делать оттиски с подошв — напредмет их причастности к террористическим актам.

Закончив обмен предутренними кошмарами, Додик и Метелицанадолго замолчали. Первым нарушил молчание Метелица — на правах начальника.

— У тебя нет шансов, — сказал он Додику.

— Почему это нет?

— Во-первых, ты еврей. Во-вторых — у тебя перхоть.В-третьих — ты любишь чеснок. В-четвертых — у тебя слишком длинный нос,целоваться неудобно. В-пятых…

Но Додик, как истинный еврей, не стал дожидаться пятогопункта.

— Ты на себя посмотри, Валик! Лысый, ботинки не чищены,держишься за хренову астрологию, как младенец за сиську, шагу без нее не можешьступить… Мракобес ты, да еще живешь за городом, в халупе, которой три копейкиЦена!..

— Зато в курортном районе. И не три копейки, асемнадцать тысяч баксов. А вообще у нее есть муж. Грузин.

— Да что мне грузины, я сам еврей! Давай так, Валентин.Пусть сама решает, с кем ей оставаться — с тобой, со мной или с мужем-грузином.Никаких обид.

— Никаких, — подумав, согласился Метелица.

Они проторчали в налоговой целый день, а когда выползли изнее, Додик попросил у Метелицы законную сотенную.

— Получишь в конце месяца, — отрезал тот.

— Ты издеваешься? Мне она сейчас нужна.

— Рабочий день, между прочим, еще не закончился. Такчто пусть твои однорукие бандиты подождут.

Додик на время отстал, он не тревожил Метелицу ни в трамвае,ни в метро. Но стоило им только подняться по эскалатору и выбраться на Сенную,пропахшую моментальными лотереями и пирожками с повидлом, как помощничек сновазанудил. И нудил вплоть до магазина “Флора”, пока вконец обессилевший Метелицане всучил ему два мятых полтинника. Получив денежку, Додик подмигнул Метелице искрылся в магазине “Флора”.

И вышел оттуда с роскошным букетом роз.

Метелица едва не задохнулся от такого вероломства.

— Что же это ты делаешь, гад? — прошепталон. — На мои же деньги меня же и…

— На мои деньги, Валик! На мои…

Сойфер захохотал мефистофельским хохотом и затрусил кпереулку Бойцова. Чтобы успеть приложиться к ручке первым, скотина! Почему, нупочему самому Валентину не пришла в голову эта светлая идея с цветами?! Нокаков подлец Додик! Какого удава он пригрел у себя на груди! Ладно… Лучше розмогут быть только розы… Мы еще посмотрим, чей букет очарует красавицу “KawasakiNinja ZX-7RR”!..

…Когда Метелица с еще более роскошным, чем у Додика, букетомвломился в “Валмет”, первое, что он увидел, был несчастный Сойфер, стоящий законторкой. Прямо перед ним лежали поникшие, разочарованные розы. Что ж,молниеносный штурм Карфагена не удался. Тем лучше. Сейчас шансы у нихуравнялись. А Метелица со своим букетом (девять роз против Додиковых трех)выглядит даже предпочтительнее.

— Ну что, ухажер, погорел?

— Сам погорел, — огрызнулся Додик. — Не нужныникому наши цветочки. Подарим их английской королеве-матери, если онакак-нибудь к нам завернет… В ближайшие выходные.