— А где Арик? Где Дергапут прыщавый?

Вопрос застал Сойфера врасплох. Арик, сутками сидящий передкомпьютером в поисках Скалли и Малдера, как будто испарился. За всю историю“Валмета” это случилось впервые. Он уходил позже всех и приходил раньше всех.Возможно, он даже жил здесь, на что Метелица всегда закрывал глаза.

Додик повел носом и голосом, не предвещающим ничегохорошего, произнес:

— Он где-то здесь. Я чую.

Осмотр офиса занял минуту, после чего Додик и Метелицавстретились у закрытой двери совмещенного с ванной туалета. У закрытой изнутридвери. Свет в туалете не горел, но сквозь широкие щели пробивалосьгусто-красное свечение.

— Он там, — шепнул Додик.

— Надеюсь, что он там один, — таким же шепотомответил Метелица.

— Если он там не один, я ему ноги вырву. И еще кое-что.Обрезанное.

— Я его уволю, — подпел Метелица.

— Я его на борьбу с палестинцами отправлю…

— А я — на корриду, к бешеным быкам…

Коррида — это было слишком. И чересчур дорого. Додикгромыхнул в дверь кулаками. За дверью никто не откликнулся, но раздался шорох.

— Они там… Ай да Арик! Ай да прощелыга! — Нерешаясь на более крепкие эпитеты, Сойфер навалился на дверь плечом, подбил еенесколько раз — и она с треском распахнулась. А декоративная щеколда так иосталась висеть на одном гвозде.

Арик действительно был в ванной. Но был он там один, если несчитать целого выводка снимков, которые сушились сейчас на бельевой веревке.

— Очень хорошо, что вы пришли, — задумчивопроизнес Арик. — Может быть, вы мне объясните, что это такое?

— Что? — хором спросили Сойфер и Метелица. Арикуказал пальцем на кюветку, в которой плавал только что проявленный снимок. Этобыл снимок мертвого мужчины с окровавленной, неестественно повернутой головой…

…Что он подумал тогда, идиот? Что-то о господе нашем ИисусеХристе, это точно.

"Вот тебе и Христосе воскресе!” — это были егособственные мысли, но упакованные в богохульный контекст поговорки “Вот тебе,бабушка, и Юрьев день!”.

А до православной Пасхи еще полгода.

И неизвестно, где он ее встретит, если в самое ближайшеевремя не докопается до истины. Но Забелин!.. Такой прыти от собственного шефаон не ожидал! К тому же шеф оказался дураком, и это было самое большоепотрясение последнего времени, если не считать, конечно, убийства Мицуко…

Как только Пацюк вспомнил об ангеле, у него похолодело вголове.

Хотя не исключено, что это всего лишь реакция на дождь ипронизывающий ветер, которые сейчас гуляют по разбитому, поставленному накапремонт дому. После впечатляющего прохода по карнизу Пацюк спрыгнул наполуразобранную крышу соседнего (вот этого самого) здания. Потом через проломспустился на четвертый этаж, потом перебрался на третий. Здесь, на третьемэтаже, среди битого кирпича и осколков мертвецки-черных чугунных ванн, он ирешил затаиться.

Чтобы обдумать ситуацию и решить, что же делать дальше,Пацюк устроился на фаянсовом унитазе и поджал под себя голые ноги. Одежонка непо сезону, это точно: рубашка, спортивные штаны со штрипками и драные шлепанцы.В такой экипировке и двух кварталов не пройдешь: либо от холода подохнешь, либона своего же брата мента нарвешься.

А уж мент-то — любой мент! — тебя не пощадит в светепоследних трагических событий. И в свете смерти ангела.

Нет, об ангеле он будет думать потом, в более подходящейобстановке. Сейчас главное — дуболом Забелин. Что предпримет шеф после егопобега?

Стажер прикрыл глаза и живо представил себя на местенепосредственного начальника: скорбные морщины вокруг глаз, складки на шее,короткий седоватый ежик. Человек устал от жизни, устал настолько, что в руиныза Пацюком не побежит. Это ясно. Наверняка он видел, как Егор балансировал накарнизе и совершал прыжки над бездной. Единственное, что Забелин мог подумать втаком случае… Что он мог подумать? Пацюк напрягся и даже крякнул от натуги.Ага, вот: “Бежать за Пацюком бесполезно. Пока я спущусь, пока обогну дом ивыскочу на улицу… А потом снова обогну дом — уже со стороны улицы… К томувремени Пацюк уже успеет натурализоваться на Каймановых островах…”

Почему именно на Каймановых — неизвестно. Зато известныдальнейшие действия Забелина. Он обнюхает квартиру, облапает вещи и получитновые подтверждения своей версии. Самой дурацкой версии, которую только можнопредположить! Он, Егор Пацюк, убил ангела. Перерезал его серебряное горлышко!..

От этой чудовищной мысли Егору снова поплохело.

Хотя приходится признать, что он сам загнал себя в ловушку.Не станешь же объяснять шефу, зачем купил эти ничего не значащие двойники —духи, помаду, белье, халатик… И есть ли вообще объяснение такому безумномупоступку. И что может знать об этом бобыль Забелин, тупой служака, старый хрыч?Он, наверное, никогда и женат-то не был. А если и был, то ограничивалсяпокупкой набора терок на Восьмое марта. Вот и все его романтические отношения сженой.

Впрочем, отношения Забелина и женщин (вернее, отсутствиевсяких отношений) волновали Пацюка меньше всего. Другой вопрос — почемувозникла версия о его причастности к убийству. Царапина, оставленнаяМицуко, — это да, против этого не попрешь. Но для начала царапина должнабыла выползти на свет, и броситься в объятья Забелина, и прошептать: Пацюквиноват, ловите его. И как же должны были встать звезды, чтобы к воплям этойслучайной царапины прислушались?

Унитаз под Пацюком треснул, и под аккомпанемент этого тихоготреска нашелся и кончик нити.

Часы.

Всю началось с папочкиных часов, которые самым непостижимымобразом оказались в квартире у Мицуко. Мимоходом позавидовав бесхитростномумеханизму (он был в чертогах ангела!), Пацюк пришел к единственно верной мысли:часов на полке в ванной у Мицуко не должно быть по определению. Во-первых,потому, что хотя Пацюк и ошалел от любви, но все равно отдавал себе отчет, гдеи когда он находился. А то, что в Сосновой Поляне он не был со временстуденчества, он мог бы подтвердить и на Страшном суде. Хотя… Все последнеевремя (после роковой встречи с роковой красоткой Мицуко) Пацюк всерьезподумывал о том, чтобы подкараулить девушку у дома. И завязать романтическийразговор о продвижении следствия по делу Кирилла Лангера. Но пока он подумывал,ангела убили…

Во-вторых: когда Мицуко так скоропалительно покинула его“бээмвуху”, часы все еще находились при нем. Помнится, только потом он снял ихи положил на торпеду. И благополучно забыл о них. И вспомнил только черезнесколько дней. А это значит… Это значит, что кто-то забрался в его машину иукрал часы.

Для чего? Чтобы подбросить их в квартиру еще живой девушки?Ведь Мицуко погибла только несколькими часами позже… Получается, что кто-тоизначально задумал избавиться от нее и заранее (чтобы обезопасить себя) перевелстрелки на совершенно невинного человека.