- Хорош мокнуть, - раздался у нее над головой чей-тоголос.

Она подняла глаза и увидела парня постарше себя,невзрачного, невысокого, но с удивительными веселыми глазами.

- Что? - переспросила она.

- Я говорю, хорош мокнуть, пошли сушиться.

- Куда?

- Ко мне, я в этом доме живу.

- Вы же меня не знаете, - всхлипнула Элла. - Мы с ваминезнакомы.

- Ну и что? Это не причина, чтобы позволить девушкепромокнуть и простудиться. Пошли, пошли. - Он нетерпеливо потянул ее за руку.

Элла послушно пошла за ним, попутно отметив, что парень тожепромок насквозь. Дождь был сильным, настоящий летний ливень, а он шел беззонта.

Парень привел ее в квартиру, небольшую, но чистую и уютную.

- На, держи. - Он протянул ей синий тренировочныйкостюм, полотенце и шлепанцы. - Дуй в ванную, раздевайся, вытирайся и надевайсухое, а я пока тоже переоденусь и чайник поставлю. Да иди же ты, - поторопилон, видя ее нерешительность, - смотри, с нас уже лужа натекла. Надо полпротереть.

- Я вытру, - растерянно пискнула она. - Где у вастряпка?

- Да ладно, я сам.

В те времена о маньяках почти ничего не слышали, зато оченьсовременным считалось знакомиться на улице или в транспорте, в первый же деньгулять до рассвета, а утром являться домой и ставить родителей в известность оскорой свадьбе. В жизни так поступали немногие, но в литературе и кино такойстиль поведения встречался довольно часто, поэтому сушиться и переодеватьсяЭлла пошла без всяких дурных мыслей и тревожных опасений.

В те времена не было не только маньяков, но и ручных фенов,поэтому из ванной Элла вышла в сухой одежде, но с волосами, висящими мокройпаклей. Хозяин квартиры уже переоделся и даже успел вытереть пол в прихожей.

- Готова? - весело спросил он. - Пошли в кухню, чайникуже закипел. Тебя как зовут?

- Элла.

- А меня - Назар. Чего смотришь? - усмехнулся он,заметив удивление, промелькнувшее по ее лицу. - Имя немодное?

- Ну, в общем… да, какое-то непривычное. Ты с Украины,что ли, или из казаков?

- Я с Востока. Точнее, я-то коренной москвич, родилсяздесь, а вот дед мой родом из Узбекистана. Ты хоть знаешь, что Назар - арабскоеимя?

- Да ну? - искренне удивилась Элла. - Не может быть.Обманываешь, да? Шутишь?

- Никогда. Истинная правда. Только на Востоке это имяпроизносится немножко по-другому: Наджар. В русском языке очень много слов,пришедших с Востока, например, «балкон». Это от арабского «балхана». Не знала?

- Нет, - призналась Элла и зачем-то пояснила: - Я неарабский изучаю, а хинди.

- Да-а-а? - изумленно протянул Назар. - Что, серьезно?

- Абсолютно. А ты учишься где-нибудь или работаешь?

- Я уже отучился, теперь работаю в милиции, в уголовномрозыске. Да ты садись, чего стоишь-то? Сейчас чай пить будем. Или ты, может,кушать хочешь? У меня макароны есть, могу сварить, и колбаски поджарю.

Скандал в семье разгорелся во время обеда, и по всем меркамЭлла не должна была быть голодной, но ей отчего-то вдруг ужасно захотелосьесть, и не просто есть, а именно здесь, на этой кухне, вместе,с этим веселымпарнем с таким необычным именем и романтичной профессией.

- Давай макароны с колбасой, - решительно заявила она,- а то правда что-то есть хочется. Слушай, а ты почему не на работе?

- У меня отгул за дежурство. Так ты будешь чай пить илимакароны подождешь?

- Буду чай, - улыбнулась она, - а то я согреться никакне могу.

Назар разлил чай в тонкостенные стаканы в мельхиоровыхподстаканниках, поставил на стол сахар и домашнее клубничное варенье.

- Бери варенье, - посоветовал он, - очень вкусное, мамасама варит, ягоды с дачи, отборные.

Элла сунула в рот ложку с вареньем и привычно прижалаупругую ягоду языком к небу. Ей казалось, что так вкус ощущается полнее.

- А ты что, один живешь?

- Почему один? С предками. Они сейчас на даче, сезон,сама понимаешь, весь отпуск там пропадают, зато потом целый год на столеваренье, огурчики там всякие, помидорчики и прочая вкуснота. Моя мама ещебаклажанную икру делает - закачаешься, ее дед научил. Здесь, в Москве,нормальных баклажанов нет, нам родственники из Узбекистана привозят. Ладно, тыменя не отвлекай, рассказывай давай.

- Что рассказывать? - не поняла Элла.

- Из-за чего, ревела. Что там у тебя за трагедияслучилась? Милый, что ли, вовремя не позвонил?

Она сперва даже собралась обидеться. За кого он еепринимает? Неужели она похожа на дуру, которая из-за такой ерунды будет сидетьпод проливным дождем и лить слезы? Но варенье было таким вкусным, а глаза уНазара из веселых стали такими внимательными, что обижаться как-то расхотелось.Он поставил на плиту кастрюлю с водой для макарон, сел напротив Эллы и закурил«Беломор», а она начала рассказывать. Назар так хорошо слушал, что она зачем-торассказала даже про юношу из параллельной группы, который так замечательноиграет на гитаре и поет…

- Да, - согласился он, когда Элла замолчала, - в такомвиде в поход действительно не пойдешь. Так почему ты все-таки не хочешьвернуться домой и собраться как следует?

- Ну как ты не понимаешь, - она начала горячиться, -меня же родители не выпустят! Это я сейчас выскочила, потому что внезапно, онине ожидали, что я убегу, и не успели ничего сделать. А если я вернусь, все,конец.

- Слушай, у тебя в голове полная каша, - покачалголовой Назар, закуривая, новую папиросу. - Что значит «не выпустят»? Чтозначит «конец»? Ты вот слова произносишь, а в смысл вдумываешься? Ты вообщепонимаешь, что говоришь?

Элла разозлилась. Что он к ней прицепился? Поучает еще…

- Что есть, то и говорю, - огрызнулась она.

- Да нет, Элка, не то ты говоришь, что есть на самомделе. Ты вот уже рассердилась на меня, а зря. Ты лучше послушай внимательно ивникни. Твой отец - он кто?

- Ну… в КГБ работает, а что? - с вызовом ответила она.

- Ясно. А мама?

- Военный переводчик. Тебе-то что?

- Да не огрызайся ты, - Назар миролюбиво улыбнулся. - Як тому спрашиваю, что они ведь не дикари какие-нибудь, а люди с высшимобразованием, интеллигенция, верно? Ты говоришь, они тебя из дома не выпустят,а как ты себе это реально представляешь? Свяжут руки-ноги веревками, запрут втуалете и свет выключат? Ведь нет же, правда?

- Ну, правда, - вынуждена была согласиться Элла. - Ичто? Они такой скандал устроят, потом разговаривать со мной не будут, если япо-своему сделаю, так что лучше уж не уходить никуда, себе дороже. Илинаказание какое-нибудь придумают, денег давать не будут или отправят на дачу сбратом сидеть, вместо того, чтобы отпустить меня на море отдыхать.