Сначала Джонни Дайнелл и Чи Чи Валенти основали клуб Jackie 60, а потом на его месте появился Mother – и в обоих можно было отлично повеселиться. Мой друг Роб Рот, арт-директор многих наших проектов, был одним из местных художников; он снимал короткие закольцованные клипы, посвященные теме вечеринки, и всю ночь они крутились на многочисленных экранах внутри клуба.

Среди завсегдатаев были дрэг-квин – профессиональные стилисты, которые выбирали самые невероятные костюмы и образы. Точно произведения искусства. Серьезно – ходячие, говорящие шедевры. Я наблюдатель, я люблю смотреть. Можно было наслаждаться зрелищем или создавать зрелище самой, а можно было просто пить и танцевать всю ночь. Клуб так прочно вошел в мою жизнь, что, когда он закрылся, меня настигло бесконечное чувство потери. Думалось: что же я буду делать во вторник вечером без Mother?

Jackie 60: вторники никогда не будут прежними

После тура в честь Panic of Girls мы записали Ghosts of Download. На этом альбоме мы с головой ушли в программирование. Нас с Крисом всегда притягивали новые достижения науки и техники, нас интересовало все новое, что бы это ни было. Новое было загадочным, чарующим, и мы горели жаждой экспериментов. Как и Крис, я никогда не боялась перемен.

Для Ghosts вместе с Мисс Гаем из Toilet Boys я написала трек под названием Rave и спела дуэтом с Бет Дитто[96] песню на слова Мэтта Катца-Боэна[97] A Rose by Any Other Name: If you’re a boy or if you’re a girl I’ll love you just the same[98]. Мы были частью сообщества, которое ценило андрогинность и не грузилось из-за проявлений сексуальности. Однако вне этого мира требовалась недюжинная храбрость, чтобы быть трансгендером или иметь ориентацию, отличную от «нормальной»… Современная наука наконец признала, что в каждом из нас присутствует сложный, уникальный баланс мужского и женского и каждый человек является некой гендерной комбинацией, вне зависимости от того, признаёте вы это или нет. Со мной так было всегда. Наполовину мужчина, наполовину женщина. Не трансгендер, не кроссгендер, не бисексуал, не проявление потерянной или подавленной сексуальности. Просто оба пола. Двойная идентичность.

В итоге мы выпустили сдвоенный альбом – Blondie 4(0)Ever. На одном диске был Ghosts of Download, а на втором – новые записи лучших хитов Blondie. Нам потребовалось много сил и споров, чтобы вновь пустить в оборот наш старый материал. На случай истечения срока контракта в договоре с компанией обычно предусмотрен пункт, согласно которому твои права на материал возвращаются тебе по истечении некоторого количества лет. Лейблы дерутся за них, не жалея сил. Это сущий кошмар – отбить права обратно. Поэтому один из обходных путей – перезаписать оригиналы. К тому же нам хотелось, чтобы у нас был набор наших классических песен в современном исполнении, с новой группой. Это было важное время для нас – сороковой день рождения Blondie. Мы выпустили Blondie 4(0)Ever в мае 2014-го, на обложке разместили мой портрет авторства Энди Уорхола.

Крис отметил нашу дату своей книгой Negative: Me, Blondie, and the Advent of Punk («Негативы: я, Blondie и пришествие панка»). Это смесь текста и его фотографий, снимки меня и группы, а также художников, режиссеров, музыкантов и друзей. Ему удалось задокументировать особую эпоху Нью-Йорка, необузданную красоту обветшалого и грязного города семидесятых. Повсюду валялся мусор, но в нем можно было найти шикарные вещи, которые кто-то выбросил, а ты затем деконструировал их и конструировал заново при помощи воображения и клея иронии. Эстетика панка.

Крис фотографировал в клубах и студиях, в наших квартирах, на улице и – когда группа начала выезжать – в дороге, благодаря чему его работы приобретали новый масштаб. Помимо того материала, который раньше не был опубликован, в Negative попали некоторые знаменитые мои снимки, например тот, где я стою в обугленной кухне в платье Мэрилин Монро и держу горящую сковородку.

Я не вела дневник. Сейчас немного об этом жалею, потому что с ним эта книга получилась бы упорядоченнее и, может быть, лучше. Но Крис запечатлел те времена на камеру. Когда мы только познакомились, его мама рассказала мне, что Крис всегда был наблюдателем, даже в раннем детстве. Я так привыкла, что он за мной наблюдает, что стала чувствовать себя комфортно во время съемки, хотя раньше ненавидела этот процесс. Я убеждена, что именно так я обрела уверенность, необходимую, чтобы находиться под прицелами стольких камер. Однако я по-прежнему считаю, что мои фотографии, сделанные Крисом, – самые настоящие и самые искренние.

В платье Мэрилин

В МАРТЕ 2015 ГОДА МНЕ ПРЕДЛОЖИЛИ ВЫСТУПИТЬ с сольными концертами в Верхнем Ист-Сайде, в пафосном ночном кабаре-клубе Carlyle. Я не поп-певичка и жалостливые песенки не пою, так что была удивлена. Но мне понравилась идея выступить на закрытом мероприятии. Раньше я ничего подобного не делала, хотя во время работы с Тhe Jazz Passengers у меня был похожий опыт, но на этот раз в Carlyle не предполагалось участие группы – только один аккомпаниатор, Мэтт Катц-Боэн из Blondie. Мне также было интересно, каково это – разговаривать со слушателями, комментировать песни. Во время концертов Тhe Jazz Passengers говорил всегда только Рой Натансон, а в случае с Blondie аудитория всегда была слишком широкой, чтобы пытаться установить такой личный контакт. Я сама ходила на фестивали в качестве зрителя и знаю, как легко теряется речь без музыки, если в ней больше трех слов.

Подбирая материал, я стала открывать некоторые факты о песнях, которыми могла поделиться со слушателями. I Cover the Waterfront, например, – прекрасная, меланхоличная, выразительная песня, которая у меня всегда ассоциировалась с Нью-Йорком, но, погрузившись в нее, я поняла, что она о Сан-Диего, китайских рабочих и контрабанде. Песни, которые я выбрала, относились к разным регионам, так как на каждый вечер у меня были разные программы. Я пригласила тех, с кем я работала или писала тексты, включая Криса, Роя, Барба Моррисона, Томми Кесслера и Гая Фарроу, и все они выбирали песни, с которыми хотели выступить, что добавляло в картину новые краски. В этом была своя роскошь – выступать с такими песнями, как Imitation of a Kiss, Strike Me Pink и In Love with Love, которые я не пела с Blondie, но которые отлично звучали в исполнении только меня и Мэтта. А потом я могла переключиться на что-нибудь вроде Rainbow Connection из «Маппет-шоу».

Давать два концерта за вечер в течение десяти дней – это было тяжело. Я с самых первых дней на сцене не выступала в таком формате. Но это была возможность увязать разнородные части в упорядоченную, прочную структуру. Я столько раз говорила «да» в случаях, когда нужно было ответить «нет», – и это был особый случай, когда вслед за «да» последовал такой приятный результат.