Где-то ответил огонь, магма забурлила, стала давить снизу, выплёскиваться из русла подземной реки.

Вот воздух по трещинам дошёл до лавы, стал раздувать огонь. Одна стихия помогает другой.

Вибрация под ладонями уже стала ощутимой. Я бросил взгляд наверх, на Вольфград. Хороший был город.

Хильда отступает, но она всё ещё подо мной. Давай уже, двигай ножками…

Я вспомнил эти ноги. Улыбка коснулась моих губ, и скала треснула, завыла, зарычала утробным хохотом.

Когда-то Серые Волки раскопали эту половину холма, добывая металлы, и оставили здесь крутой обрыв. Крепость, стоявшая наверху, считалась неприступной с этой стороны.

Пришло время…

Вода, устремившись по широким трещинам вниз, ворвалась в раскалённые магмой пещеры. И я на едином выдохе выпустил всю силу, что лил в меня Инфериор.

— А-а-а-а!!! — донёсся крик очнувшегося зверя снаружи, из шахты.

Поздно, зверь. Жадность сгубила тебя… Хотя там, на обрыве, или в крепости, шансов выжить не больше.

Сила Инфериора вдруг полилась через меня мощным потоком, пошла в таких количествах, что не открой я канал для выхода, тут бы и откинул копыта.

Всё вокруг рушилось, и даже забой, в котором я был, вдруг схлопнулся под огромной массой рухнувших пород.

* * *

Я помнил это видение. Как крепость, стоящая на вершине холма, вдруг приходит в движение. Не одна, а вместе с половиной холма.

Вольфград будто разрезало огненным резаком — дома разъезжались друг от друга, разделённые огненной трещиной. Некоторые строения разрушались, разрываясь посередине, и кирпичным дождём ссыпались в открывающуюся бездну.

Да, надо было работать поточнее… Не все защищавшиеся Волки выжили, некоторые всё-таки упали в открывшуюся преисподнюю. Но захватившие крепость враги канули вниз с огромной высоты, мигом оказавшись погребёнными под тоннами камня и грязи.

Разрушения подняли облака пыли, накрывшею всю эту половину холма, и я больше не смог ничего разглядеть.

И вообще, почему я смотрю сверху? Как такое возможно?

* * *

Я схватился пальцами за край. И осознал себя висящим над обрывом…

Снизу поднимались клубы пыли, что-то всё ещё рушилось, ворочалось. Мелькнула крыши крепости, но её тут же перекрутило, раздавило нахлынувшей массой земли.

Край под моими пальцами поддался, ещё один пласт породы стал съезжать вниз, и я, зарычав, бросил себя вверх. Вылетел, и оказался посреди улицы Вольфграда.

Впереди спины бегущих в ужасе зверей, они пытались спастись от разгула стихии.

Город вдруг снова пришёл в движение, дома вокруг зашатались. Затрещали доски, которыми была вымощена дорога, и я побежал.

Несколько мощных скачков, отталкиваюсь, прыгаю — и снова масса земли подо мной ушла вниз, а я схватился за следующий край обрыва.

В пальцы едва не впились занозы….

Внизу всё грохотало и клокотало. В какой-то миг сквозь пыль открылась огненная бездна, вверх выбросило раскрывающийся цветок огня.

Я зажмурился от накатившего жара, но горящая пасть вдруг захлопнулась, и массы обломков деловито уехали вниз.

Спустя несколько секунд всё вокруг перестало дрожать. Внизу ещё слышно было какие-то скрипы и шорохи, но скоро и обвал успокоился. Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя.

Инфериор, нулячью твою меру, что это было?!

Вспоминая, что я увидел с высоты птичьего полёта, я понял, что просто взял и обрушил половину холма с Вольфградом.

Просто, на хрен, разрушил половину города! Абсолют, ты вообще видел, что тут твоя частица учудила?!

— Охренеть, — вырвалось у меня.

Я так и висел, глядя вниз. Клубы пыли разошлись, стало видно горизонт.

Степи Серых Волков… Хотя вроде бы уже Диких.

Там где-то деревня первушников, где прошёл мой первый бой примала. А вон край Старых Гор, только Древний Перевал отсюда не видно.

Инфериор, ты слышишь? Абсолют, тебя тоже касается…

А почему всегда нельзя мне столько силы давать, а? А не только тогда, когда «предначертанное должно свершиться».

Ох уж эти игры высших сил, куда не плюнь, везде «предначертанное». Рыкнув от досады, я схватился за торчащие доски второй рукой, и подтянул себя наверх.

И сразу же перехватил стрелу…

— Отставить стрельбу, — звонкий голос Хильды сладко ударил по моему слуху.

Ох, Волчица, если б ты знала, любовь моя, как я рад тебя услышать. После всего того, что я насмотрелся в Тенебре, мне хочется настоящей красоты.

Я вылез и встал в полный рост, глядя на толпу, заполнившую улицы Вольфграда. Вернее, того, что осталось от столицы Серых Волков.

Воины-звери подозрительно смотрели на меня, натянув луки. Всё те же Серые Волки, все кланы были здесь… Кажется, даже Полуночная Тень. Странно, я думал, они исчезли после суда прецептора.

— Твою мать! — выругалась Хильда.

Она стояла, всё такая же. Только взгляд был немного другой. Она теперь Альфа, и груз ответственности, прожитого опыта уже чувствовался в чёрных глазах.

Копьё Белой Волчицы нервно подрагивало в её руках.

Точёный стан, чёрные волосы стянуты, сплетены в тугую косу, исчезающую за спиной. Только поверх кожаного корсета теперь ещё накинута меховая безрукавка. Белая, с серым подбоем. Для меня это даже стало лёгкой неожиданностью…

— Кто ты, человек? — выкрикнули из толпы.

— Разве так должно обращаться к седьмому персту? — сказал я, выпуская всю свою силу, открываясь.

Пусть увидят.

— Вот же дерьмо нулячье…

Кто-то всё же не выдержал, спустил стрелу. Я с улыбкой поймал.

— Не стрелять, зверьё пустое! Я же сказала! — Хильда не отрывала от меня взгляда.

Ну, её можно было понять. До меня уже дошло, что Белого Волка не было в Инфериоре уже давно. Вот так шутку сыграла со мной Тенебра…

А впрочем, она могла бы и привыкнуть, что я всегда являюсь в таком виде. Похожий на бомжа, но только бомжа злого, сильного, наделённого могуществом.

— Марк? — Хильда округлила глаза.

Я улыбнулся ещё раз, ощерился во все тридцать два зуба.

— Ма-а-а-а-арк!!!

И толпа зверей, все матёрые воины, привыкшие к кровопролитным битвам, открыли рты. Они с удивлением смотрели, как их вождь, Альфа, которая только минуту назад твёрдой рукой вывела войско из окружения… Та самая, которая не раз спасала приору Зигфриду жизнь в битве под Престолом Ордена…

Да, та самая Волчица побежала навстречу, как девчонка, вскочила мне на руки, обняла и руками, и ногами. Кажется, у неё брызнули слёзы, но она, откинув голову, вдруг завыла истерическим голосом.