Ливень острыми струями ранит лицо, холодные капли остужают, пропитывая мой джемпер насквозь.

Мимо пробегают люди, прячась под зонтами и стараясь быстро попасть в укрытие, а я стою и не двигаюсь, потому что мне некуда торопиться. Вся моя жизнь осталась там, в девятой палате. Я ловлю на себе их жалостливые, удивленные взгляды. Для них я — сумасброд и глупец, псих, ненормальный…

Мне плевать.

Я благодарю небо, что смешал мои слезы с дождем, и никто их не посмеет увидеть.

Пусть для всех я останусь сбрендившим чудаком под дождем.

Сколько так стою, я не знаю.

Мои ноги сами начинают движение, и я выхожу с территории больницы. Прохожу мимо своей машины и просто иду, глядя себе под ноги.

Мне кто-то сигналит, осыпая отборной бранью.

По моим волосам и лицу стекает вода.

Промокшие кроссовки облепило грязью и первой осенней опавшей листвой.

Пахнет сыростью, мокрым асфальтом и грустью.

В моей голове сейчас столько мыслей, что я не успеваю их обрабатывать и боюсь растерять.

Я обещал быть ее героем, а стал предателем.

Я запутался и не понимаю, что правильно, а где промахнулся.

Жизнь не готовит нас к трудностям и не дает четких инструкций, как действовать. В чем моя ошибка? В том, что эгоистично доверился врачу? Но я и сам видел, в каком состоянии Агата. И если причина всего в непринятии ее организмом моих ДНК, то я жертвую ими. Потому что выбираю ее.

Мои ноги сами приводят меня сюда — на самую высокую часть нашего города.

Я знаю это место — смотровая площадка, открывающая вид на бескрайнее поле с редкими одинокими кустарниками. Здесь небо соединяется с землей, а облака кажутся такими низкими, что можно дотянуться рукой.

Обычно тут много народа, молодожены любят здесь фотографироваться или устраивать выездную регистрацию.

Но сегодня здесь только я, а вместо облаков — хмурые тучи.

Расправляю руки и развожу их в стороны.

Я хочу проораться, хочу выплеснуть то, что сдавливает мои легкие, не давая глубоко дышать. Но мое случайное уединение нарушает шум колес автомобиля, медленно взбирающегося на возвышенность, пробуксовывая грязью и мутными лужами.

Старая гнилая синяя Пятерка пристраивается рядом, и из нее вываливается толпа молодых людей — подростков: смеющиеся девушки и парни бегут на самый верх, оставляя открытыми двери машины.

Они шумят и резвятся под каплями дождя, хватая ртом влагу, танцуют и передают друг другу большую бутылку Колы.

Они счастливы, и в них бьет ключом жизнь.

Скажи: «Я люблю жизнь» Скажи: «Я люблю жизнь» Жизнь…

Мой слух улавливает знакомые строчки старой песни, рвущейся из динамиков брошенного рядом автомобиля.

Эта песня моей юности, и я невольно вслушиваюсь, вспоминая давно забытые слова:

Посвящаю строки Той, что со мною, Обещаю оставаться, быть твоим героем, От любой нужды и горя я тебя укрою. Если надо от любых невзгод стану стеною. Дышу тобою, для тебя живу, Этот день и этот свет мне не нужен одному Все, что мне надо — только ты рядом. Одна твоя улыбка для меня награда. В твоих глазах я вижу смысл жить, В твоих глазах увидел, что я не один, И смыслы все в твоих глазах слились, И я пришел к тебе, ты моя жизнь. Жизнь… (Лигалайз «Жизнь»)

…Обещаю оставаться, быть твоим героем,

От любой нужды и горя я тебя укрою…

Героем…

Меня, словно ударом молнии, пронзает, все картинки становятся четкими, и я начинаю видеть берега, к которым мне нужно прибиться.

— Ребята, спасибо! — кричу молодёжи и срываюсь с места, точно городской сумасшедший.

Ускоряю шаг.

Еще…

Быстрее…

Земля дрожит под ногами — и вот я уже бегу наперегонки с ветром!

Туда, к ней, к ним!

Не знаю, что я буду делать, но сейчас чувствую, нет… я уверен, что мы справимся! Выкарабкаемся, выгрызем эту чертову жизнь!

Мои дети будут жить! Они будут вот так же, как эти ребята, радоваться этой жизни, смеяться, любить и творить!

Ради них, если потребуется, я лягу рядом с любимой, и пусть мне ставят уколы и капельницы все девять месяцев, я буду кормить ее из ложечки, стану чертовым клоуном, научусь жонглировать и ездить на одноколесном велосипеде, я сделаю всё, чтобы она улыбалась, чтобы вместо грозы в ее глазах отражалось спокойное море.

Только успеть…

Мне нужно всего лишь успеть…

44. Леон

Прямо в грязной обуви несусь по отделению, оставляя после себя мокрые следы.

Та самая молоденькая медсестричка бежит следом за мной, пытаясь остановить. Но во мне сейчас столько энергии, подобной дальневосточному тайфуну, что любые препятствия попросту бесполезны.

Распахиваю дверь девятой палаты и вваливаюсь в помещение.

Шарю глазами по пустой комнате и чувствую, как мой наполненный сосуд надежды и сил начинает трескаться.

Не успел?

— Где? — ору на девчонку.

— Ее здесь нет, она в операционной, — виновато шепчет девочка, — я же вам говорила.

В операционной?

Нет, нет-нет-нет!

Так не может быть, не с нашей историей.

— Где ваша чертова операционная? — яростнее рявкаю на бедняжку, отчего та вжимает голову в плечи. Смотрю на ее бейджик, читаю имя. — Аленушка, не пугайся, просто скажи, где операционная, — стараюсь говорить, насколько могу, сдержанно,