идти лесом, зачем мне пистолет, если я могу фаерболлами кидаться или молниями шарашить?

Что их, собственно говоря, зачастую и подводит.

Безопасник, уж на что он был неприятный тип, просек эту фишку одним из первых и со своими пистолетами практически не расставался, что делало его весьма эффективным истребителем суперменов. Тут, конечно, играл еще тот факт, что его атакующий скилл был почти абсолютным, но не дистанционным ни разу. Но, по крайней мере, Безопасник свои слабые стороны знал и компенсировал их огнестрельным оружием.

К чему я, собственно, это все рассказываю? Да к тому, что китайские товарищи ошибки Волдеморта тоже не избежали и попытались остановить танк в первую очередь суперменскими методами.

Зашли они сразу с козырей.

* * *

Док отпил воды из двухлитровой бутылки, стоявшей рядом с его стулом и закинул ногу на ногу.

— Я уже многое тебе рассказал, но многое и не успел, — заявил он. — Но суть-то ты должен был понять. Кнопка — везде. Нажать ее может любой контролер. Результат будет зависеть исключительно от степени его контроля.

— А скилл…

— Скилл не важен, — сказал Док. — «Один некст — один скилл» — это не правило, не константа, не данность, и сам факт существования джокеров является доказательством этого утверждения. «Один некст — один скилл» — это, в первую очередь, признак ограниченности человеческого разума. Это своего рода барьер, защитный механизм, которым человеческий разум пытается оградиться от изменившейся реальности. Ты читал фантастику? Хотя бы в детстве?

— Читал.

— Я имею в виду, настоящую фантастику, а не эту чушь с эльфами, орками и розовыми единорогами, плящущими на радуге, — сказал Док. — Хорошим тоном считалось одно фант-допущение на книгу. Два — уже были моветоном, три — превращали книгу в абсурд, обсуждать который вообще никакого смысла не имело. Скажем, дельфины разговаривают. Это нормально. Но если дельфины разговаривают, свиньи летают, а политики сдерживают свои предвыборные обещания, значит, с описываемым миром что-то сильно не так.

— Очень любопытная литературоведческая дискуссия, но я не совсем понимаю, причем тут контролеры и апокалипсис.

— Одно фант-допущение — это то, с чем мозг может справиться сравнительно без проблем, — сказал Док. — То есть, обычный человек вдруг ни с того ни с сего получает способность, которой у него раньше не было. И которой нет у подавляющего большинства людей, населяющих эту планету. У этого человека случается культурный шок. Вот она, реальность, которую мы знали, а вот я, умеющий двигать предметы взглядом. Ложки там гнуть или еще что. И эти гнутые ложки — это как раз одно фант-допущение, с которым мозг готов смириться. Оно нарушает привычную картину мира, но не слишком сильно. А вот то, что человек, способный гнуть взглядом ложки, заодно получает способность, например, летать, эту картину перекраивает слишком уж радикально, и разум с этим смириться не может. Стремясь избежать культурного шока, он перекрывает ложкосгибателю возможность летать. На подсознательном еще уровне.

— Звучит как-то не очень логично, — сказал я. — Если ложкосгибатель еще на примере ложек допускает, что мир не такой, каким он его представлял, дальнейшие изменения не должны вызывать у него такого уж шока.

— Ты кое-чего не понимаешь, Джокер, — сказал он. — Это не дискуссия, не спор, в котором рождается истина, на научный диспут. Я просто рассказываю тебе, как обстоят дела, как это все на самом деле работает, и мне плевать, насколько логичным кажется тебе мой рассказ. Ты можешь мне поверить, можешь сомневаться, можешь вообще выключить связь и оборвать этот разговор, но реальность от этого не изменится ни на йоту.

— Значит, ты хочешь сказать, что в теории любой некст может использовать любой скилл?

— В теории — да, — сказал Док. — Инициация некста ломает первый барьер, отчего остальные становятся только крепче. Но возьмем, к примеру, тебя и таких, как ты. Ты ведь помнишь, что не уникален?

— Помню, — подтвердил я.

— Особенность твоего мозга состоит в том, что барьеры в нем ломаются проще, чем у остальных. Да, для этого чаще всего требуется воздействие извне, большинство своих новых скиллов джокер получает в бою, по крайней мере, это выглядит именно так, — Док снова отпил из бутылки. — Но на самом деле, он их не получает. Он их всего лишь разблокирует.

— Получается, что любой некст может стать джокером?

— Теоретически — да. На практике все немного сложнее. Точно так же, как любой человек, опять же, теоретически, может стать некстом. Но на практике некстами становятся далеко не все. К счастью. Иначе катастрофы было бы не избежать.

— Это да, — согласился я. — Всех бы вы черта с два уравновесили. Вы и так-то не слишком успешны.

Док развел руками.

— Делаем, что можем.

— Кстати, об этом. Эль Фуэго — твоя работа?

— Никогда не любил поджигателей, — сказал Док.

* * *

У чувака был скилл Стилета (Кстати, как он там?), только мощнее раз в пять, если не на порядок.

Стилет бы против танка со своим скиллом наперевес бы не попер, а этот решил попробовать, и, не будь в танке меня, вполне бы преуспел.

Я был собран и насторожен, и засек его заранее, определил, что скилл у него достаточно мощный, но, разумеется, понятия не имел о его особенностях. Такой информации ауры мне пока не предоставляли.

В общем, я взял его на заметку и предоставил ему право сделать первый ход. Знаете, как джентльмены старой школы, которые приходили на дуэль и уступали право первого выстрела сопернику.

Когда разделяющее нас расстояние сократилось метров до пятисот, китайский супермен пустил скилл в дело, но его подвели стереотипы мышления.

Когда человек видит прущий на него танк, он считает, что основная угроза исходит от главного оружия этого танка. От большой и страшной пушки. Китайский товарищ посчитал также и первым делом попытался эту пушку согнуть и завязать в узел.

А ему следовало бы сосредоточиться на траках.

Я позволил ему поиздеваться над главным орудием, благо, стрелять нам все равно было нечем, а потом швырнул в него сгустком обнуляющей тьмы и супермен внезапно перестал таковым быть.

Хотелось бы мне посмотреть на выражение его лица, когда он попытался задействовать свой скилл в следующий раз…

Хотя нет, вру.

Совсем не хотелось.

В шлемофоне ожила рация и наш китайский водитель по-английски поинтересовался, не изменились ли наши планы. Я велел ему продолжать движение, и тут в разговор вмешался Гарри.

— Мне не нравится новый дизайн нашего орудия, — заметил он. — Неужели тебя застали врасплох?

— Нет, — сказал я. — Я контролировал ситуацию.

— Тогда почему ты позволил это сделать?

— А