– Да, но ведь как припечет, – продолжал сомневаться Джордж.

– Конечно, конечно, припечет. – Берджесс улыбнулся и дернулсебя за ухо. Любил он дергать себя за ухо. – Обязательно! Похищения детей иубийство копов всегда вызывает большой переполох. Но ты знаешь, что сказал поэтому поводу Гарри Трумэн?

– Нет.

– Он сказал: если не выносишь жары, держись подальше откухни.

– Ты не сможешь получить выкуп, – гнул свое Джордж. – А дажеесли сможешь, деньги пометят. По-другому и быть не может.

Берджесс поднял палец, как профессор. А потом все испортил,вновь подергав себя за ухо.

– Ты исходишь из того, что они обратятся в полицию. Но есликак следует напугать семью, они попытаются уладить все в частном порядке. – Онвыдержал паузу. – Даже если деньги пометят… ты хочешь сказать, что не знаешьнужных людей?

– Может, знаю. Может, и нет.

– Есть люди, которые покупают меченые деньги. Для них этоеще одно вложение капитала, как золото или государственные облигации.

– Но забрать выкуп… что ты скажешь насчет этого?

Берджесс пожал плечами. Подергал ухо.

– Легко. Пусть эти лохи сбросят деньги с самолета. – Онповернулся и отошел.

Блейза за «Иисус-аферу» осудили на четыре года. Джорджсказал ему, что главное – это примерное поведение. И тогда больше двух сидетьне придется. Так оно и вышло. Эти годы практически ничем не отличались от тех,которые он провел за решеткой за избиение Закона; только теперь другиезаключенные были постарше. В карцере он не провел ни единого дня. Когда долгимивечерами (и на протяжении одного бесконечного периода, когда никого невыпускали из камер в тюремный двор) ему становилось невмоготу, он писал письмаДжорджу. Допускал множество ошибок, а сами письма получались длинными. Джорджотвечал нечасто, но сам процесс написания, пусть и требующий немалых усилий,успокаивал. Выводя на бумаге слово за словом, Блейз представлял себе, чтоДжордж стоит позади него, заглядывает через плечо.

– Туремная прачешная, – говорил Джордж. – Чтоб я сдох!

– А что не так, Джордж?

– Т-ю-р-е-м-н-а-я, тюремная. П-р-а-ч-е-ч-н-а-я, прачечная.Тюремная прачечная.

– Ах да. Конечно.

Количество орфографических и даже синтаксических ошибокуменьшалось, хотя он не пользовался словарем. Однажды у них состоялся такойвоображаемый разговор:

– Блейз, ты не используешь положенные тебе сигареты. – СиделБлейз в то золотое времечко, когда некоторые из табачных компаний тестировалина заключенных новые сорта сигарет, раздавая их бесплатно.

– Я же не курю, Джордж. Ты знаешь. Они просто копились бы.

– Послушай меня, Блейзер. Ты берешь сигареты в пятницу.Потом продаешь их в четверг, когда всем до смерти хочется покурить. Вот такой унас расклад.

Блейз последовал совету. И удивился тому, как много людейготовы заплатить за сигареты, которые не дают кайфа. В другой раз:

– Как-то странно ты говоришь, Джордж.

– Естественно. Мне только что вытащили четыре гребаных зуба.Чертовски все болит.

Воспользовавшись правом на звонок и позвонив Джорджу уже неза счет вызываемого абонента, а на деньги, вырученные от продажи сигарет начерном рынке, Блейз спросил, как его зубы.

– Какие зубы? – пробурчал Джордж. – Этот гребаный дантист,должно быть, носит их на шее, будто охотничьи трофеи. – Он помолчал. – Как тыузнал, что я их удалил? Кто-то тебе сказал?

Блейз внезапно почувствовал, что сейчас его поймают зачем-то постыдным, вроде дрочки в часовне.

– Да, – ответил он. – Кто-то сказал.

Когда Блейз вышел из тюрьмы, они перебрались в Нью-Йорк, нотам им не понравилось. Джорджу залезли в карман, что он воспринял как личноеоскорбление. Они поехали во Флориду, провели тоскливый месяц в Тампе, безденег, не имея возможности их раздобыть. Вернулись на север, только не вБостон, а в Портленд. Джордж сказал, что хочет провести лето в Мэне,прикинувшись, будто он – богатый республиканский говнюк.

Вскоре после приезда туда Джордж прочитал в газете статью оДжерардах: какие они богатые, как младший Джерард только что женился насмазливой девушке из спиков. Ему вспомнилась идея Берджесса о похищениимладенца, то самое большое дело. Но ребенок еще не родился, тогда не родился, иони отправились в Бостон.

Следующие два года зиму они проводили в Бостоне, лето – вПортленде. Уезжали на север в какой-нибудь развалюхе в начале июня, увозязимние накопления, спрятанные в запаске: семьсот баксов в первый год, дветысячи – во второй. В Портленде прокручивали аферу, если предоставлялась такаявозможность. Если нет, Блейз ловил рыбу или расставлял в лесу силки. И какимиже счастливыми были для него эти летние месяцы! Джордж лежал на солнце, пытаясьзагореть (напрасный труд, он только краснел, будто вареный рак), отгонялслепней и желал смерти Рональду Рейгану (которого называл Старым белым папашкойЭлвиса).

А потом, Четвертого июля их второго лета в Мэне, Джорджобратил внимание на то, что Джо Джерард-третий и его нармянская жена сталиродителями.

Блейз раскладывал пасьянс на крыльце лачуги и слушалрадиоприемник. Джордж выключил радио.

– Послушай, Блейзер. У меня идея.

Тремя месяцами позже его убили.

Они постоянно ходили играть в крэпс, и никогда не возникалоникаких проблем. Игра была честная. Блейз не играл, но часто просто стоял заспиной Джорджа. Тому очень, очень везло.

В тот октябрьский вечер Джордж сделал шесть выигрышныхбросков подряд. Мужчина, стоявший на коленях по другую сторону расстеленного наполу одеяла, которое заменяло стол, всякий раз ставил против Джорджа. Проигралсорок долларов. Играли на складе около доков, где воздух был пропитан запахамистарой рыбы, загнивающего зерна, соли и бензина. Если вдруг становилось тихо,сверху доносилось отчетливое «та к-та к-та к»: морские чайки ходили по крыше.Мужчину, который проиграл сорок долларов, звали Райдер. Он заявлял, чтонаполовину индеец-пенобскот[67], и что-то индейское в его облике действительнопросматривалось.

Когда Джордж в седьмой раз взял кости вместо того, чтобыпередать их следующему, Райдер поставил двадцатку на проигрыш.

– На победу, кости, – проворковал Джордж. Его тощее лицосияло. Козырек кепки он с самого начала сдвинул влево. – Давайте, большиекости[68], давайте, давайте, прямо сейчас! – Кости покатились по полотнищу.Выпало одиннадцать. – Семь раз подряд! – воскликнул Джордж. – Забери выигрыш,Блейзерино, папочка идет за большой восьмеркой. Кости бросим – восьмерочкупопросим.