к воинским трофеям, чтобы вывесить её на воротах Северного дворца. Так поступали уже все Саргониды, а не только Ашшурбанапал. Он не отличался от своих предшественников в этом плане.

Настал черёд решать судьбу Теумана и его сыновей.

* * *

Ашшурбанапал подозвал Азимилька.

Тот как всегда находился поблизости.

Секретарь подошёл и вновь склонился над повелителем:

– Я слушаю тебя, государь.

Ашшурбанапал на какое-то время задумался. «Может, всё-таки оставить жизнь презренному псу? Это ему сейчас предлагали сделать и Набушарусур, и карлик-вавилонянин. Мардук-апла-иддин так вообще утверждал, что после Тулизской катастрофы Теуман попадёт в полную зависимость от империи и не посмеет уже и дёрнуться. А если раздробить Элам и отдать ему в управление только часть этой страны? Тот же Аван или ещё какую-нибудь незначительную территорию. Айяпир, Гисати или Хидалу, к примеру… А-а-а, впрочем, зачем всё это? Он долго уже не проживёт! Он не жилец, это же видно по нему! И он, кажется, совсем уже сходит с ума! Да если бы даже он был и здоров, он столько совершил преступлений – в Эламе пролито море крови из-за его садистских наклонностей! Если не мы его прикончим, то с ним и его сыновьями расправятся свои же, его подданные! Среди эламитов у него теперь множество врагов! Скольких эламитов он успел замучить?! Наверное, каждый четвёртый при его дворе так или иначе уже пострадал. Да он и сам себя считал не столько царём, а скорее главным в своём царстве палачом! Вот так! Па-ла-чом! Быть палачом ему не претило, а это его вдохновляло, и теперь за это ему придётся расплачиваться. Глядя на него, сразу понимаешь, что перед тобой убийца. Жестокий и безжалостный! Один безумный взгляд его чего стоил?! Мда-а-а, а Шильках просчиталась, когда помогла стать старшему сыну повелителем Элама. Зря она это сделала. О-ох, и зря. Сколько же этот пёс дел то наворотил?! Сколько же он пролил крови?! А пролил он её немеренно! И вот он в ней и захлебнулся…Закономерный итог.»

– Казнить… – принял, наконец-то, решение Ашшурбанапал.

– Каким способом, государь? – уточняя переспросил Азимильк.

– Может четвертовать? Или содрать с живых кожу? – стал вслух уже размышлять Ашшурбанапал. – А-а-а, казните его и его сыновей обычным способом. – И, немного ещё подумав, Ашшурбанапал добавил: – Зарежьте их. Как собак! Вначале сыновей Теумана, а потом и его самого!

* * *

Когда Теуману сообщили окончательное решение Ашшурбанапала, то эламский царь едва не лишился чувств.

Перед рядами сдавшихся эламитов трое ассирийских воинов вывели вначале Итуни. Он, как и Теуман, был высок и нескладен, и буквально рухнул, когда его ставили на колени. К нему подошёл походный палач. Это был здоровенный мускулистый детина, голый по пояс. На его голове красовался колпак, а лицо скрывала маска. Палач положил левую руку на плечо Итуни, вытащил длинный нож, схватил приговорённого за волосы и, оттянув ему голову, перерезал юноше горло.

Видя всё это, эламский царь разрыдался.

Когда Итуни уже распластался и обливался кровью, палач склонился над ним и одним ударом отсёк ему голову. Затем поднял её за волосы и торжествующе показал всем.

Над рядами ассирийских воинов раздались одобрительные крики. Эламиты же были угрюмы и почти все сейчас молчали.

А Ашшурбанапал, отставив недопитый кубок с вином, продолжал есть уже виноград и преспокойно наблюдал за происходящим действом. Казни побеждённых или преступников тогда были делом совершенно обычным и никого не удивляли.

Вторым ассирийцы вывели Ацину.

Его тоже поставили на колени.

Лицо Ацины окрасилось мертвенной бледностью, губы у этого по сути ещё мальчишки задрожали. Но Теуман так и не увидел, как казнили его младшего сына, потому что у эламского царя в этот момент начался очередной приступ падучей, и он вновь потерял сознание.

Детина в маске приблизился к Ацине. В этот момент к Ашшурбанапалу подошёл главнокомандующий.

Набушарусур обратился к Великому царю:

– Государь, может, ты пощадишь хотя бы Ацину?

– Почему я должен ему дарить жизнь?

– Ты же видишь, он же ещё совсем юн. Он- по сути мальчишка!

Ашшурбанапал нахмурился в ответ и туртан побоялся говорить что-либо ещё в защиту Ацины.

Великий царь с язвительными нотками в голосе продолжил:

– Он – кто? Разве он не сын Теумана, который объявил мне войну. Он во всём поддерживал отца. И я, в конце концов, уже принял решение. И не намерен это решение менять! Пусть никто меня уже не просит за него!

Тяжёлая рука палача легла на плечо мальчика. Ацина вздрогнул и невольно втянул голову в плечи. Палач его вывел и затем, схватив за волосы, резко запрокинул ему голову и полоснул ножом по горлу, а после торжествующе поднял отсечённую голову. Казнённый младший сын эламского царя ещё не достиг совершеннолетнего возраста.

Ассирийцы и вторую казнь встретили с воодушевлением. По их рядам прокатились вновь одобрительные крики. Ещё громче и надрывнее залаяли их псы.

Настала очередь самого Теумана, однако он бился в эпилептических конвульсиях: он катался по земле, дрыгал ногами и что-то нечленораздельное мычал. На его губах начала выступать пена. И, несмотря на это, Ашшурбанапал велел не ждать, когда у Теумана закончится приступ.

– Прикончите немедленно этого пса, – приказал Ашшурбанапал.

Гвардейцы подскочили к Теуману, скрутили его и отдали в руки палача. И тот, придавив коленом эламского царя, разделался с ним, как мясник обычно закалывает какую-нибудь овцу.

Когда через некоторое время палач высоко поднял голову Теумана, то одобрительные возгласы раздались не только из ассирийских рядов, но и эламские пленные радостно закричали. Настолько эламиты уже ненавидели старшего сына Шильках.

И вот так жалко и позорно закончил свою жизнь садист на троне и убийца собственной матери.

И в Эламе ему не нашлось ни одного сочувствующего.

* * *

В Сузах было достаточно эламских воинов, примерно двадцать тысяч, однако столицу никто из них не собирался защищать, и она сдалась без боя. Её главные ворота были открыты для ассирийцев, и те на следующий день, выстроившись в торжественную колонну, вошли в город под рёв военных труб и барабанную дробь.

Ашшурбанапал сразу же занял цитадель и царский дворец. Он пробыл в Сузах почти месяц.

C нескрываемым удовлетворением Ашшурбанапал осмотрел захваченный дворец эламских правителей. Он был построен ещё три века тому назад и после этого неоднократно перестраивался. Дворец этот, конечно же, значительно уступал по размерам ниневийскому, но тоже был велик и помпезен, и соответствовал высокому статусу эламских владык. А ещё Ашшурбанапал пожелал осмотреть сам город и его живописнейшие окрестности.

Не зря о Сузах распространялась слава как об очень красивом и