зачем ему теперь они? По существу, Теуман уже остался без армии и без царства. Вся его власть сейчас ограничивалась даже уже не тремя, а всего лишь парой сотен людей, которые ещё находились рядом с ним.

Пальмовая роща была окружена ассирийцами, и они вот-вот должны были начать её прочёсывать вдоль и поперёк, пустив вперёд бойцовских свирепых собак.

– Что мне делать?! – растерянно посмотрел Теуман на окружавших его людей. Все они были хмурые и злые, многие прятали от царя глаза. И все уже прекрасно понимали, что это конец. Надежды на спасение не было никакой.

Теуману ответил Илтикеш:

– Государь, у тебя не осталось выбора. Ты должен всё-таки решиться! Если же ты на это не пойдёшь, то попадёшь в руки Ашшурбанапала.

– Ты предлагаешь царю покончить с жизнью?! – чуть не завизжал Акишир. – Да как ты смеешь такое предлагать?! Ты – предатель! Вскрылась измена! Воины, схватите туртана! Схватите немедленно! – продолжал истерично визжать не в меру разнервничавшийся Акишир.

Илтикеш на это обвинение не стал реагировать.

Он махнул сокрушённо правой не забинтованной рукой, развернулся и направился прихрамывая прочь.

Начальник царских телохранителей тут же заорал, переходя вновь на визгливый фальцет:

– Я всегда подозревал Илтикеша в измене! Схватите его и казните! Он направился к ассирийцам! Он им сдасться!

Двое воинов бросились вслед за туртаном, но не успели добежать до него, как он отбросил палку, на которую опирался, выхватил здоровой рукой кинжал и вонзил его себе в горло. Старый вояка знал, куда бить. Туртан Илтикеш не собирался сдаваться – он только хотел в стороне от всех свести счёты с жизнью. Когда воины Акишира подскочили к туртану, то тот уже хрипел и вскоре испустил дух.

Увиденное привело Теумана в ещё большее смятение. Ему опять стало плохо, он закачался и чуть не упал, но его поддержал младший сын.

– Папа, что с тобой? – обратился участливо Ацина к отцу.

– Я наказан богами! – Теуман потёр висок. – Как же у меня болит голова, – простонал он. – Нет уж сил эти боли терпеть! Меня опять посещали они…

– Кто? – не понял отца Ацина.

– Они…

– Да кто же, отец?!

– Ну, они… Призраки!

– Призраки?!

– Ну, да! И я боюсь, что уже скоро исполнится их желание! Я боюсь этих призраков. Я их боюсь не меньше, чем Ашшурбанапала…

– У тебя вновь начинается приступ? – переспросил Ацина.

– Кажется, да. Но я справлюсь! Давай попробуем увидеться с Великим царём? Теперь только он спасёт меня! И, может, он проявит к нам свою милость? Другого выхода у нас ведь нет?

– Ты прав, отец! – закивал головой Ацина.

– Ну, что, пойдём, сынок? – почти шёпотом произнёс Теуман.

– Пойдём!

К этому моменту Теуман с Ациной остались в пальмовой роще одни.

Даже Акишир и все его телохранители покинули царя и вышли из укрытия, чтобы сложить оружие и сдаться на милость владыки Ассирии.

Глава шестая

Ассирийские хроники о многом могут поведать. Тем более, после интенсивных раскопок в Месопотамии, их дошло до наших дней уже предостаточно. Так из этих найденных археологами исторических длкументов теперь стало известно, что правители Ассирии отнюдь не считались паиньками и всегда отличались воинственностью, но последняя династия Саргонидов выделялась даже на их фоне. Основатель её, Саргон II, и его сын Синаххериб, прослыли неутомимыми полководцами, им было привычнее находиться во главе армии на колеснице, чем сидеть на троне и почивать на лаврах. Правда, менее воинственным оказался следующий Саргонид, отец Ашшурбанапала.

Великий царь Асархаддон не только воевал, но и строил, и, в частности, именно при его правлении восстановили столицу Мира, которую разрушил его отец в 689 году до новой эры. Однако Асархаддон прославился не одним лишь восстановлением Вавилона, а ещё он совершил и несколько значительных походов, и два из них вписали его имя в скрижали триумфаторов, потому что впервые за всю историю Ассирии он добрался до долины Нила и со второй попытки сумел покорить её.

Это ему удалось сделать в 671 году до новой эры.

И после этого Ассирийская империя достигла своих максимальных размеров.

* * *

Сын Асархаддона, Ашшурбанапал, считался ещё менее воинственным, чем его отец, так как с детства предпочитал походам против врагов Ассирийской державы тишину дворцовой библиотеки. Хотя при нём ассирийцы не разучились воевать, и полководцы этого царя регулярно совершали набеги то на Мидию, то на Манну, то на государства Малой Азии, то подавляли восстания в Финикии или усмиряли халдеев, однако теперь и он мог с гордостью заявить, что совершил выдающееся деяние, потому что всего лишь в одном единственном сражении, в битве у Тулизской цитадели, он лишил Элам какой-либо перспективы к дальнейшему сопротивлению! А ведь тогда это было единственное царство, которое могло на равных потягаться силой с империей. Ни Мидия, ни только что добившийся самостоятельности Египет, ни вроде бы и крепнувшая Лидия ещё не набрали такой силы. И вот теперь он поставил свой сапог на горло Эламу и мог с этим царством сделать всё что угодно!

Обо всём этом в открытых археологами хрониках было написано подробно и с нескрываемым восторгом.

* * *

Даже после выигранной битвы, когда проходит эйфория, неизбежно наступает отрезвление и усталость, и поэтому на следующий день Ашшурбанапал встал поздно. Солнце уже поднялось высоко, когда он вышел из своего шатра. Он надумал позавтракать на свежем воздухе. Ему накрыли стол, и он стал неторопливо есть, но на этот раз он захотел не сок, а вино. Всё-таки надо было отметить победу. А она оказалась действительно выдающейся!

Принесли его любимое финикийское трёхлетней выдержки и немного подслащённое.

Ашшурбанапал подозвал к себе секретаря, и Азимильк тут же вырос перед Великим царём.

– Я слушаю тебя, государь!

Ашшурбанапал сделал три глотка и отставил кубок с вином.

– Сколько сдалось в плен эламитов?

– Мы подсчитываем.

– Что, до сих пор так и не подсчитали? – недовольно свёл брови Великий царь.

– Приблизительно я могу сказать, государь.

– И-и-и?…

– Где-то пятьдесят тысяч! Или около того…

– Ну а сколько среди них военачальников?

– Тридцать генералов и восемьсот сорок офицеров рангом пониже.

– А сколько нам досталось колесниц?

– Четыреста тридцать семь и четыре с половиной тысячи коней.

На лице Ашшурбанапала заиграла улыбка. Он вновь пригубил вино и продолжил расспрос:

– Их туртан не сдался?

– Пленные эламиты нам сообщили, что он не захотел сдаваться…

– Он покончил с жизнью?

– Да.

– Что с самим Теуманом?

– Царь Элама ещё скрывается в роще.

– Что-о-о, до сих пор?! Его так и не выловили?! – недовольно вновь свёл брови Ашшурбанапал.

– Его