– Ничего. Одна-две ночи пройдут мирно, и люди начнут успокаиваться, – сказал Джейкоб. – Изабелла права: Астимир не вернется. Уж этой-то ночью – наверняка.

Мистер Уикер издал нечленораздельный раздраженный рык.

– Ему и ни к чему! Туземцы не хотели и не хотят нашего присутствия. И теперь им известно: чтобы избавиться от нас, нужно всего-навсего сегодня же ночью устроить переполох.

Все это время огонек довольства собственной находчивостью приятно согревал меня изнутри. Слова мистера Уикера затушили его, словно разом выплеснутое ведро холодной воды. Действительно, я подумала об Астимире, но не подумала обо всех остальных…

– Тогда нам нужно просто продолжать нести караул, – как можно увереннее сказала я.

– Нам?!

Отметив красноту глаз мистера Уикера, я вспомнила, что отдохнуть прошлой ночью ему не пришлось, что, видимо, и повлияло на его текущее настроение.

Я вскинула подбородок.

– Да, нам. Я не настолько нежная, чтобы не выдержать одной ночи без сна. Я могу нести караул одна или с кем-либо еще: мне может составить компанию Дагмира. Или Ильиш. В деревне есть те, кто нам сочувствует.

– Не так уж много, – негромко донеслось со стороны Джейкоба, но я не стала обращать на это внимания.

– Наука восторжествует, мистер Уикер. Крестьянским суевериям не изгнать меня из Друштанева.

Реплика мистера Уикера прозвучала несколько громче:

– Конечно. А вот крестьянским вилам и факелам…

Однако он явно счел спор оконченным, иначе не бросился бы вон из рабочего кабинета. Оставалось только гадать, победила я или проиграла.

Джейкоб со вздохом опустился на стул.

– Сколько, говоришь, у него оказалось бутылей? – спросил он после недолгой паузы.

– Полдюжины.

Муж покачал головой.

– И где только раздобыл…

Обсуждаемые бутыли в данный момент находились у лорда Хилфорда и старосты, но я прекрасно помнила их.

– Надписи на ярлыках были чиаворскими. Джейкоб, я начинаю думать: уж не составлен ли план изгнания чужаков еще до нашего приезда?

Незримо витавший в воздухе призрак пропавшего Грителькина приобрел еще более зловещий вид.

– Тогда зачем же было так долго ждать? – сказал Джейкоб. – Отчего не начать сразу, как только мы прибыли?

– Тогда мы еще не были в руинах. А Астимиру требовалось чем-то объяснить появление злого духа.

– Но он мог пригласить тебя раньше.

Это было верно. Я начала вспоминать нашу жизнь в Друштаневе с первого дня. Приглашение последовало после моих злоключений с контрабандистами – возможно, они все же имели к делу какое-то отношение. Они же могли и снабдить Астимира кислотой, хотя зачем сами имели ее при себе, неизвестно. Да, они не убили меня – однако убийство благородной ширландской путешественницы могло навлечь на них немало бед. Вот напугать и вынудить уехать – совсем другое дело. Но тогда отчего было попросту не пригрозить?

Слишком много вопросов… Я нащупала в кармане огневик. Кислота. Контрабандисты. Нападения горных змеев на людей. Исчезновение Грителькина. Вся эта шарада с «Жагритом Матом». Драконье кладбище. Руины… Я уже не знала, на что сетовать – на недостаток или на избыток данных. Несомненно, некоторые из этих частей загадки были связаны между собой, но я не могла понять какие, а все вместе они упорно отказывались складываться в единую четкую картину.

Тогда я велела себе решать проблемы по одной за раз. Этот совет не всегда полезен: порой на каждую проблему в отдельности нет времени, а некоторые проблемы лучше всего решаются именно вместе. Но что полезного мы могли бы предпринять в тот момент? Только удостовериться, что наутро нас не выставят из Выштраны. Это и должно было стать первоочередной задачей.

И – опять же, в рамках данной первоочередной задачи – возможно, нам следовало немного поспать до вечера, чтобы ночью чувствовать себя бодрее. (Особенно это касалось мистера Уикера.) Я набрала в грудь воздуха, чтобы сказать об этом Джейкобу, но намерения мои предвосхитил стук в дверь кабинета.

Дома, в Ширландии, любого посетителя, конечно, встретили бы слуги, расспросили о его деле и только потом самым наилюбезнейшим образом прервали наш разговор. Здесь, в Друштаневе, при нас имелись только Дагмира, Ильиш и кухарка, чьего имени я так никогда и не узнала. Первые двое пребывали где-то в деревне, судача с соседями о предательстве Астимира, а кухарка приходила всего дважды в день. Вследствие этого теперь мы с Джейкобом, удивленно хлопая глазами, смотрели на совершенно незнакомого человека и даже не представляли себе, кто он такой и почему решил войти в наш дом без приглашения.

Одет он был много лучше, чем средний выштранский крестьянин. Теплое одеяние длиною до колен было пошито из тонкой шерсти, а блеска кожаных сапог не мог скрыть даже слой дорожной пыли. Подобную манеру одеваться я уже видела. Едва я узнала ее, слова сами сорвались с языка:

– Вы – из людей боярина!

Поклон его, на мой неискушенный взгляд, выглядел необычно, а, стоило ему заговорить, даже я различила в его выштранском нездешний акцент.

– Да, я – Рувин Данилович Лединский, боярский стольник, – он взглянул мимо меня, в сторону Джейкоба. – А вы – один из ширландских спутников эрла Хилфордского?

Собравшись с мыслями, Джейкоб выступил вперед. Я не возражала, так как мне тоже не помешало бы немного времени, чтобы собраться с мыслями: первой и самой абсурдной из них было предположение, будто этот человек – «стольник», что бы это ни означало – явился изгнать нас из Друштанева, раз уж местным это не удалось.

– Да, я – Джейкоб Кэмхерст, а это моя супруга.

Нет, это был не тот человек из руин, что надзирал за работой контрабандистов. Лединский был заметно старше того малого, с серебристой сединой в волосах. Правда, тот, из руин, носил отороченную мехом шапку, которая могла скрыть седину, но я полагала, что это не он. Это исключало – или как минимум уменьшало вероятность одной из других причин, по которым он мог явиться сюда.

– Меня послал Иосиф Абрамович Кирзофф. Я прибыл с сообщением, – сказал Лединский. – Он сожалеет о холодном приеме, оказанном вашему лорду единственно вследствие того, что боярин был очень изумлен. Иосиф Абрамович не знал, что Грителькин пригласил в эту деревню столь высокопоставленных гостей, и был недоволен этакой бесцеремонностью своего ражеша. Теперь он хотел бы исправить свою оплошность. Боярин приглашает лорда со всеми его спутниками навестить свой охотничий домик и воспользоваться его гостеприимством.

Недоверчивый взгляд, которым Лединский окинул наш рабочий кабинет, выражал его мнение об условиях, в которых нам пришлось жить все это время, красноречивее всяких слов. Меня эти условия (по большей части) уже не смущали, однако перспектива провести несколько дней в резиденции боярина выглядела заманчиво. Избавиться на время от враждебности крестьян – которой, как я подозревала, не суждено было прекратиться даже после нашего разоблачения «духа Жагрита Мата» – плюс шанс сообщить самому боярину о проделках Астимира и контрабандистов, а может, и узнать новости о Грителькине…